Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

…а дальше случилось совсем уж дикое: покрылся изморозью, от него пахнуло холодом, по стенкам побежали трещины. Сухо щелкнуло, череп рассыпался на мелкие осколки, и уже только они начали быстро истаивать, словно льдинки на жарком огне.

Я стоял, замерев, не зная, что делать, Логирд не сказал, а из меня еще тот маг, льдинки исчезают стремительно, будто под ними раскаленная плита. От них струится легкий пар, я даже не обратил внимания, что под сводами формируется в некую фигуру, и только вздрогнул, когда сверху раздалось:

— Свершилось!

Голос сильный, победный, я сразу узнал Логирда, так он говорил, когда был еще в живом теле.

Призрак опустился к полу, достаточно плотный, я рассмотрел даже морщинки на грубом массивном лице.

— Ваша светлость, — произнес он церемонно, — позвольте еще раз подтвердить вам мою полную лояльность и покорность!

Я сказал нервно:

— Ну, Логирд, в этом нет необходимости…

— Таковы правила, — произнес он высокомерно, — я все-таки из старинного рыцарского рода, хоть и был изгнан за нечестивые, по мнению моего родителя, занятия… вы мой сеньор, ваша светлость!

— Как ты? — с беспокойством спросил я. — А то я так ничего и не понял…

— Не дело сеньора во все вникать, — ответил он с учтивостью исследователя. — Иначе он ни на что другое не будет способен. Я в порядке! Силы восстановлены, сэр Ричард. Даже больше, чем ожидал.

Женщины явно увидели призрака впервые, все пятеро в ужасе попадали на колени и закрыли ладонями лица.

— Это наш призрак, — сказал я успокаивающе, — он не враг.

Они начали подниматься, все-таки вино — великая сила, снова пошло хихиканье, я хотел было спросить Логирда, что если уже все, то можно ли женщинам одеться и выматываться, но в этот момент у дальней стены вспыхнул грязно-лиловый свет, похожий на перезревший нарыв с кровавым гноем, ударил в потолок и остался мерцать отвратительными искорками, похожий на светящийся столб.

Через долгую минуту в потоке этого неприятного света появилось очертание высокого худого человека в черном плаще до пола, лицо зловеще-бледное, глаза почти белые, только зрачки жутко черные, мелкие, как будто пробитые в яичной скорлупе отверстия. Длинные неопрятные волосы падают на плечи, отдельные космы свисают даже на грудь.

Он шагнул в нашу сторону, что-то дернуло его сзади за плащ, он нетерпеливо потянул за полу, оглянулся. Я видел, как еще больше побелело его лицо, когда увидел уходящий в камни край плаща и понял, что случилось бы с ним, если бы ошибся с координатами еще на несколько дюймов.

Сбросив плащ на пол, он вышел из круга, по лицу пробежала болезненная судорога.

— Успели! Неужели… я спешил зря?

Голос его был хриплый, страдальческий, словно его мучает постоянная резкая боль.

Я произнес осторожно:

— Сожалею, но… да. Мы уже закончили.

Он посмотрел на меня с ненавистью.

— А, вы и есть тот Ричард Завоеватель, которого не берет никакая магия?.. Берегитесь, юноша, вы не заговорены от острых клинков.

Я выдернул меч из ножен и моментально приставил к его горлу.

— А вы?

Он застыл, глаза его стали огромными, теперь я видел, что радужка все-таки есть, но настолько светлая, что почти сливается с белком.

— Уберите, — прошипел он, едва двигая кадыком. — Я вам не враг…

— А кому? — поинтересовался я, но меч не убрал.

Логирд сказал достаточно громко:

— Да никому он не враг, а если и убивает, то не из вражды, а как волк… только ради дела.

Я поинтересовался:

— Почему бы мне его не убить? Тоже ради дела?

Прибывший некромант злобно кривил губы, я начал опасаться, что начинает заклятие, что обрушит на меня потолок или хотя бы люстру, прижал клинок в его горлу так, что натянулась кожа.

Логирд произнес равнодушно:

— Вам виднее…

Он не успел договорить, я резко двинул рукой вперед, клинок пропорол некроманту горло. Кровь брызнула во все стороны, а он крутанулся на одном месте, зажимая руками рану, упал и забился на полу в конвульсиях.

Логирд произнес с сарказмом:

— Да, это вполне в духе христианского милосердия, о котором столько слышу.

— Милосердие применимо к людям, — возразил я, — а ты сам сказал, что это волк!

— Ну вот, это по-христиански, всегда найти виновного, а самому оставаться таким чистеньким… А вообще я удивляюсь христианам, честно!

— Чему?

— Вы только что убили человека, — напомнил он, — но мечтаете, чтобы с людьми в одном обществе мирно жили эльфы, гномы и даже тролли, что уж совсем ни в какие ворота… И как с ними уживетесь?

— С трудом, — признался я, — но будем уживаться, если хотим быть христианами. С точки зрения христианина, человек — это не нечто двуногое и без перьев… а идея…

— Идея? Как это?

Я объяснил путано:

— Человечность — это собрание всего лучшего, бесчеловечность — худшего. Потому хорошие тролли будут считаться человеками, а нехорошие…

— Троллями?

— Нет, — сказал я, — просто нечеловеками. Как и нехорошие люди. Все человечное будем лелеять, а бесчеловечное… ну, понятно, мы не совсем уж сладкие зайчики… Этот некромант точно мертв? Не поднимется?

— Ни в коем случае, — заверил он. — И никуда не денется, к сожалению, так что придумать что-то придется.

Я кивнул на женщин.