Ричард Длинные Руки — ярл

Я посмотрел на книгу, потом с подозрением на Жофра.

— Ты на что намекаешь? Чтобы я сдвинулся, пытаясь все это прочесть?

— Нет, ваша милость, — ответил он очень серьезно, — но во всех источниках сказано, что с этой книгой связано что-то просто неслыханное. Что можно обрести мощь Древних…

Я отмахнулся.

— Брехня. Чтобы обрести мощь Древних, нужна инфраструктура. А мы начинаем все с нуля, как после краха коммунизма. Вон даже ты не можешь обрести, хотя книг у тебя больше, чем в антикварной лавке, а что уж говорить про такого простого и наивного, как я?

Он смотрел серьезно, в лице напряжение и то странное выражение, которое мне никак не хотелось бы истолковывать как враждебность.

— Ваша милость, но вы ведь обладаете немалой мощью!

Я отмахнулся.

— Случайности. Просто неслыханно везло.

Он покачал головой.

— Нет, ваша милость. Везенье ни при чем. Волшебные вещи способны узнавать хозяев. А если хозяев нет, если их совсем нет, исчезли, они начинают служить тому, кто наиболее…

Он замялся, подыскивая слова, морщил лоб, двигал бровями и воздевал руки, мучаясь от недостатка слов, я прекрасно понимал, что трудно выразить терминами Средневековья то, чем наделены вещи людей технологической эры, волшебник смутно понимает их потенциал.

— Кто наиболее близок по духу? — подсказал я. — По вере?.. Нет, вряд ли. По ай-кью?.. По ДНК?.. Если это так, то понимаю, почему эти вещи лежали под ногами, не отзываясь, когда проходили тысячи людей, а потом вдруг полезли из земли, зачуяв мой запах. Или эманацию, так красивше.

Маг-алхимик слушал, кивал, хотя вряд ли понимает хоть половину, а я вспомнил кое-что из моей здешней жизни. Многие раздражающие непонятностью случаи начинают как будто складываться в определенную картинку. Или по крайней мере картина начинает чуточку проясняться. Начиная с тех эпизодов, когда с такой легкостью получил мечи, которые назвал Озерным, Травяным и Красным… а также еще один — Черным, который весь изъеденный, пощербленный, с темными и желтыми пятнами… И что единорог не убежал, когда его хозяин вылетел из седла. Напротив, позволил мне подойти и взобраться в седло. И Пес меня принял так, как будто я пусть не хозяин, но из числа знакомых хозяина, которых он уже видел и которым в какой-то степени доверяет и считает «своими»… Даже то, что Тертуллиан может разговаривать только со мной, говорит то ли о другой моей организации, то ли о ином восприятии. Точно так же и волшебные вещи улавливают мое если не тождество, то большее сходство с прежними хозяевами, чем с остальными обитателями королевств.

Возможно, в старые вещи заложена некая программа, которая определяет «свой-чужой». К примеру, детям включать себя не дает, своеобразный parentlock, только ориентируется не на биологическое развитие, а на IQ. Нет, IQ не годится, я достаточно самокритичен, чтобы признаться, что здесь хватает умов поглубже, пошире, повыше и поострее, чем мой, но вещи признают меня «своим» по какому-то другому признаку…

— Круто, — выдохнул я. — Значит, мне надо больше общаться с вами, колдунами, чем с непотребными девками.

Он скупо улыбнулся, даже не поморщился, когда назвал обидным для мага словом «колдун».

— С мудрецами вообще стоит общаться больше, чем с девками, но… кому это объяснишь?

— И то верно… А что в этой книге написано?

Он развел руками.

— Могу только сказать, то никогда такой тайнописи не видел. К сожалению, без вас не обойтись. Я сам не могу открыть книгу…

— Понятно, — сказал я. — А переворачивать страницы?

Я вновь легко поднял крышку переплета, Жофр попробовал перевернуть первый лист, но пальцы скользили, словно по мраморному блоку. Я перевернул страницу, Жофр попытался со следующей, увы, горестно вздохнул.

— Ладно, — сказал я. — Начинай с первой страницы, а я пошел… Мне надо ехать дальше за туманом и за запахом тайги заре навстречу. Не могу же торчать здесь, пока не перепишешь ее всю? К тому же, как я понял, надо не переписывать, а копировать как можно точнее?.. Эх, нет у вас фотоаппаратов…

Он в отчаянии схватился за голову.

— Сэр Ричард!.. Я понимаю, для вас звон мечей и стук стрел в щиты — лучшая музыка сфер, но… как умолить вас дать мне возможность скопировать всю книгу? Или хотя бы часть? Что я могу для вас сделать? Скажите! Я не могу превращать железо в золото, но у меня есть немного золота и драгоценных камней — они все ваши!

Я спросил с интересом:

— Это у вас такой бескорыстный научный интерес? Или рассчитываете с помощью книги возвратить потерянное сторицей?

Он вздохнул, лицо оставалось умоляющим.

— И то, и другое. Я — человек, потому жажду и наживы, и в то же время — не будь никакой наживы, я и за чистое знание отдам все, что есть у меня! Даже у других уворую и отдам.

— Воровать нехорошо, — напомнил я, — седьмая заповедь!

Он вздохнул.

— Так ведь есть такие, у кого и уворовать не грешно. А на опыты столько средств нужно!