Ричард Длинные Руки – император

Норберт пробормотал:

– А как подобраться? Глаза вон какие!.. Видят спереди, с боков и чуть ли не сзади!

– Сзади не видят, – уточнил Альбрехт. – Не зайцы же. Только если отвлечь на что-то.

– Один с ним дерется, – предположил Норберт, – а второй в спину?

– Он тогда и спину напряжет, – ответил Альбрехт. – Я видел, один стоял под градом стрел, что сыпались на него со всех сторон, и смотрел по сторонам.

– Зачем?

– Наверно, – ответил Альбрехт, – выбирал, куда ближе…

– И что?

Альбрехт отмахнулся.

– Как только шевельнулся, все разбежались. Хоть луки не побросали.

Сэр Рокгаллер кашлянул, отвесил в мою сторону поклон.

– У его величества не побросаешь! Это особые луки, а не гнутые палки! Их по неделе выделывают. Лучше сразу повеситься там же в лесу. Ваше величество?

Я молча смотрел на распластанное тело, где алхимик с азартом и чуть ли не роняя слюни от счастья разрезает хрящи, отделяя конечности от туловища.

– Бить их можно, – согласился я, – но цена слишком велика. Пятеро дерутся спереди, но прежде чем тварь их всех убьет, шестой должен успеть ударить в спину… Да и то бесшумно! Например, лучники издали. Нет, не поможет. У них регенерация… заживляемость ран слишком велика. Убивать нужно наверняка. К примеру, голову долой.

– Подбежать с мечом сзади?

– Услышит, – возразил я. – У них хороший слух, а ваш топот и сопение за милю, даже за две! А еще и запахи… бр-р-р! Нет, так мы всю армию погубим, а этих тварей убьем едва ли больше дюжины. И то, если сильно повезет.

Сэр Рокгаллер сказал лихо:

– А что? Все равно умирать. Так хоть не в постели.

– До постели никто не доживет, – напомнил Норберт ровным, как долина Отца Миелиса, голосом.

Все притихли, как-то и забылось почти, что когда Маркус наберет пленников, то поднимется обратно в небо, а оттуда проклятой магией уничтожит здесь все, разбивая даже несокрушимые горы и разбрасывая камни на сотни миль.

Сэр Рокгаллер пробормотал:

– Все равно не пойму… Как у них тело то мягкое, как теплое масло, то крепче стали?

Я покачал головой.

– Дорогой сэр, если вас неожиданно ударить в живот, вам будет очень… нерадостно. Но если успеете увидеть, как вам туда наносят удар, вы напряжете мышцы пуза, и кулак ударится как о деревянную доску, верно?

Сэр Рокгаллер ответил с довольным видом:

– Да, у меня там под слоем жирка твердое. Значит, у этих тварей как бы со всех сторон пузо? Потому и чуткие, а так бы даже зайцы забодали! А у нас такие зайцы… Одного завалил и поднял за уши, так он очнулся и мне лапами живот разорвал! Там у него та-а-а-акие когти…

– Вот-вот, – сказал я, – потому эти чужаки даже львов могут рвать голыми руками. Умеют по всему телу напрягать мышцы… или кожу, что тут же в хитин, а тот может быть крепче стали.

Норберт проговорил задумчиво:

– Но мы не можем держать живот постоянно… Вон сэр Рокгаллер снова вывалил брюхо, а как держал!.. И грудь уже колесом… перееханная.

– Эти твари, – согласился я, – умеют держать дольше, чем неустрашимый барон, но вы правы, любое напряжение – это напряжение. Его нельзя держать постоянно. Как не может сэр Рокгаллер держать живот в постоянной подтянутости, даже если красивые женщины пойдут одна за другой.

Сэр Рокгаллер обиделся, снова подтянул живот, уже с заметным усилием, отошел от стола, а Карл-Антон и его маг-препаратор с некоторым облегчением вздохнули.

Помощник Карла-Антона уже освоился и с восторгом вытаскивает наружу внутренности, но сам Карл-Антон, выдавая в себе теоретика, смотрит на раскрываемую грудную клетку с некоторым страхом и отвращением.

– Карл, – сказал я с укором, – вы же как бы ученый! Вы должны обращать прежде всего внимание на такие анатомические особенности, что заметны и без вскрытия. Вот смотрите: зубы почти как у нас: резцы, клыки, жевательные… О чем это говорит?

Он посмотрел на меня с вопросом.

– Что умеет есть?

– Есть умеют и беззубые, – сказал я покровительственно. – Амебы тоже едят. Ну, то такие чудовища… Эти же, как и мы, – всеядные. Зато язык, как у жабы… Смотрите, какой длинный и гибкий! Куда нашему, хотя, вы не поверите, самая сильная мышца в наших телах именно язык… Но они развили до такой степени, что им могут ловить пролетающих мух…

Он поморщился.

– Ваше величество, зачем им мухи?

– Не знаю, – ответил я, подумал, сказал уже с пафосом, – но вправе ли мы судить чужие культуры? Культура вообще-то не может быть чужой. Мы должны принимать и не наши ценности, потому что все ценности вообще-то наши, мародеры это хорошо усвоили.

– Ваше величество, – сказал он, – только не мухи!

– Ладно, – согласился я, – не все из чужой культуры нужно брать автоматически, восточные гороскопы только дураки берут. Хотя, судя по гороскопам, дураки у нас почти все, один я в белом.

– Почему эти чужаки дерутся голыми руками?

– Наука об этом умалчивает, – ответил я авторитетно. – По крайней мере, в моем королевском обличии. Но вы тоже наука, сэр Карл-Антон, хоть пока и зачаточная, так что копайте, копайте!..

Альбрехт смотрел на меня неотрывно.

– Ваше величество…

– Да, граф?

– Если мы не нужны больше…

– Я тоже с вами, – сказал я, – а вы, Карл-Антон продолжайте. И вы, как вас…