Ричард Длинные Руки — князь

— Да сэр Клемент Фитцджеральд, — ответил тот с удовольствием. — И его люди там же в замке.

— Прекрасно, — сказал я. — Сэр Вайтхолд, запишите. Пусть дружина сэра Клемента отправится к сэру Керкегору в гости. В полном составе. И продемонстрирует, что надо выполнять не только мои приказы, но и пожелания.

Он поклонился:

— Хорошо, так и сделаю, но…

— Что еще за «но», когда вслух говорит моя светлость… тьфу, мое высочество?

Он заколебался:

— Даже не знаю, как сказать…

— Ну-ну, говорите!

— Да больно вы гневливы, ваше величество…

— Я те дам «ваше величество», — пригрозил я. — Что еще не так?

— Граф Керкегор очень хорош, — сказал Вайтхолд с сомнением. — И убеждать умеет. Не нужно, чтобы ваши верные люди слишком уж соприкасались с ним. А то и сэр Клемент наслушается о вольностях дворянства и начнет думать, что жить маленьким королем в своих владениях все же лучше, чем исполнять приказы большого короля.

— Нечего, — отрубил я, — поддаваться! Мои люди должны проходить проверку на прочность!.. Хотя да, вы правы, дорогой друг, а я, дурак, все еще людям верю. Сэра Клемента к нему не посылать, а разместить на землях графа Керкегора военный лагерь по подготовке новобранцев. Графу Керкегору вменить в обязанность снабжать их едой, питьем и всем необходимым. Если же заартачится…

— Заартачится, — сказал Вайтхолд убежденно. — Даже не из-за вольностей, а прокормить такую ораву будет непросто. К тому же они станут бесчинствовать в соседних селах, воровать кур и бесчестить женщин…

Мы прошли в зал, где слуги торопливо расставляют по столам последние блюда. Я отправился к тронному креслу, а сэру Вайтхолду сказал резко:

— Мелкие издержки! Подумаешь — кур воровать и женщин брюхатить! Те и другие для того и предназначены. Если заартачится, то это уже государственная измена во время войны.

Лорды следовали за нами тесной группой, жадно улавливая брызги моей мудрости.

Виконт Рульф полюбопытствовал:

— А с кем воюем?

Я зыркнул на него, как лев на антилопу.

— Ускоренная подготовка к войне уже почти война!.. Хорошо, вот иная формулировка: измена во время военного положения! Всякий, кто начнет отстаивать свои суверенные права, играет на руку врагу, которому так необходима наша разобщенность и всякие демократические свободы.

Он спросил тихонько:

— Какому врагу на этот раз?

Я посмотрел на него зверем:

— Всякому! Враг не дремлет, слышали?.. Нет?.. Ну что за непуганые, враг всегда не дремлет и всегда мечтает!.. А у нас враг всегда коварный, хитрый и подлый, что не соблюдает никакие договоры! Потому мы с ним и не заключаем, а если заключим, то не будем соблюдать тоже, кто соблюдает с такими?.. Это что за порция? Вы что, не видите, кто здесь сидит?

Испуганные слуги принесли целиком зажаренного оленя, я милостиво указал, откуда и сколько отрезать для такого прожорливого, и пир начался, ибо в присутствии сюзерена любая трапеза считается пиром.

Глава 6

После обеда сэр Вайтхолд намеревался снова завалить меня мелочовкой, я напомнил строго, что я и он уже не лорды поместий, где в самом деле порой каждую овцу считаешь, а мы уже ого, теперь нужно ставить управителей, а над ними еще одних, самим же только проверять, как работают.

— А я, — закончил я мудрую сентенцию, у меня они все мудрые, — пошел как бы мыслить и думать. О тайнах вселенной, разумеется!.. И бытии в целом. Ибо я — стратег.

Он сказал ошарашенно:

— Да, ваше высочество, да… Как-то забываю, что вот так хозяйство резко увеличилось… Вам хорошо…

— Сэр Вайтхолд?

Он сказал неуклюже:

— Вы ж наверняка империями управляли… В прошлой жизни, имею в виду.

— А то как же, — согласился я. — И Темными, и Светлыми, и всякими… Даже Великой Эльфийской и Величайшей Гагандской… хорошо, идите, но сперва челюсть подберите с пола.

Оставшись наедине с собой, самым интересным и умным собеседником, я открыл ящик стола, взгляд упал на тонкое колечко, браслет и свернутый в тугое кольцо пояс, все, что осталось от Хиксаны. Продолжая думать над тем, как из простолюдинов создать верное мне войско, я взял колечко, покатал в ладони, смутно дивясь его легкости, словно его и не существует, а так, видимость одна, или же это я вообразил, что у меня в ладони что-то лежит.

Вряд ли налезет даже на мизинец, у нее пальцы были совсем тонкие, но, к моему удивлению, вошло без всякого труда, колечко не давит, но обхватило плотно.

Удивленный, я стащил, тоже легко, попробовал надеть на безымянный, и тоже с той же легкостью. Заинтригованный и обнаглевший, попытался с большим пальцем… тот же результат!

Наверное, сумел бы и сам в него влезть, но к чему мне такой странный пояс, потому снял и водрузил на безымянный, подвигал им, рассматривая. Мягкий блеск серебра, приглушенный, не бьющий нагло в глаза, как у дешевых вещей…

Вошел сэр Вайтхолд, я сжал руку в кулак, пряча колечко, хотя у него самого колец и перстней на обеих верхних конечностях по три штуки, но даже он не так уж и весьма, некоторые лорды носят не то что на всех пальцах, но на безымянных или средних по два-три. Так что я совсем скромник, кто бы поверил.

— Сэр Вайтхолд, — произнес я.