Ричард Длинные Руки — князь

— Его мне дала Хиксана Дэйт, — ответил я. — И вот этот пояс.

Я приподнял край жилета, показывая, что на мне надето, чародей всмотрелся, кивнул. Во взгляде проступила горечь.

— Понятно, — проговорил он, — она даже не успела сказать, как им пользоваться?.. Ты его даже надел не той стороной. Бедная девочка… Хиксана Дэйт, говоришь? Да, это имя из клана Повелителей Времени. Теперь верю, что они еще существуют в каких-то мирах.

— Или измерениях, — добавил я. — В измерения пробовали? Говорят, в четвертом скучно, а вот в пятом и шестом… Но забавнее всего в дробных!

Он покачал головой:

— Говоришь, как попугай, что не понимает того, что чирикает. Это дикарей можешь водить за нос, мальчик. Но все равно спасибо за новость.

Я ответил бодро:

— Всегда рад! Даже счастлив! Ура прогрессу!

— Теперь, — проговорил он отстраненно, словно самому себе, — у меня есть и добавочная цель…

Взгляд его потух, явно чародей потерял ко мне интерес, сделал шаг мимо, я взмолился вдогонку:

— Но мне за такую новость… хоть что-то, а? Как пользоваться этим поясом?

— Это сместитель, — бросил он коротко.

Я не успел открыть рот снова, он сделал еще два шага и пропал, словно растворился, как всегда было, когда мы наблюдали за ним с леди Элинор.

Сместитель, подумал я зло. Этот чародей явно более высокого мнения о моем интеллекте, чем я заслуживаю. Сместитель чего? Отдельных атомов или галактик?.. Пыли здесь на полу или мебели в моем кабинете где-нибудь в Геннегау?

Человек так и вовсе универсальное устройство по смещениям, только крайне маломощное…

Это наверняка помощнее, но… как? Не хотелось бы, чтобы и это ушло к тем волшебным вещам, которыми за неимением времени пользоваться не научился, и теперь лежат у меня в запасниках, ибо я запасистый, хотя и не знаю зачем. Всегда остается надежда, что какая-то вещь пригодится потом, но это потом обычно так и не наступает.

А когда наступает, мелькнула горькая мысль, то сам уже не тот. Как многое из того, что я нахапал, остается неиспользованным, потому что сам слишком быстро вырос из коротких штанишек.

Я перевел дыхание, ладно, не всю же ночь здесь торчать, заставил себя повернуться и пойти к тем трем, вот они, крупные, в массивных рамах, громоздкие, одинаковые, сотворенные не только в одной мастерской, но и руками одного и того же мастера. Если, конечно, не предположить совсем иной процесс изготовления.

Деревянными шагами, убеждая себя, что догадка верна, я приблизился к зеркалу, протянул руку. Пальцы вошли, как в холодную воду, а когда я заглянул с тыльной стороны, там, как и ожидал, ничего.

Зато высунулись из соседнего зеркала, а когда я усилил нажим, оттуда показалась уже вся кисть.

Решившись, я закрыл глаза и шагнул через зеркало. На миг охватил сильный холод, подошва уперлась в ровный пол, я открыл глаза и повернулся, я стою рядом с тем, в которое вошел.

Сердце стучит, в голове грохот от моих туповато каменных мыслей, молодец я, угадал, это такие вот порталы, оформленные под зеркала, потому и массивные рамы, что на самом деле не массивные, а невероятно компактные, учитывая, что на самом деле это за рамы…

Глава 3

Утром я спустился к завтраку свежий и как бы выспавшийся, слуги торопливо расставляли вдоль стола узкие кувшины с цветами, на мой взгляд, это всегда лишнее, но не спорить же с женщинами, пусть меня и обозвали ночью дураком, но не настолько же я совсем, потому улыбнулся навстречу леди Элинор, поспешил к ней и почтительнейше поцеловал ей руку.

— Леди Элинор…

— Рич, — сказала она с легким упреком. — Рич?

— Прости, Элинор, — сказал я с раскаянием. — Но при герцоге, Дженни и… всех прочих…

Она наклонила голову:

— Да, тогда я леди Элинор, ты прав.

Я провел ее к столу, усадил заботливо. Слуги придвинули третье кресло.

Я поинтересовался:

— А Дженифер?

— Сейчас прибежит, — сообщила она с улыбкой. — Они всю ночь составляли некий чудесный раствор…

— И как?

— Уэстефорд вне себя от счастья.

— Представляю…

— Как спалось?

— Лучше не бывает, — заверил я. — Все-таки родные стены. Детские воспоминания, как играл, как прыгал и кувыркался… На косяке ежегодные зарубки, где отмечали мой рост…

Она проследила строгим взглядом за слугами, что внесли котлы и поставили на столик для раздачи, с той же безмятежной улыбкой посоветовала:

— Рич, не забывайте, я в курсе, что вы родились… ну, не здесь. И детство ваше проходило в таких местах, что я содрогаюсь, когда пытаюсь только представить.

— У меня было хорошее детство, — сказал я с обидой. — И что вы ломаете мои хрупкие мечты? Вымышленный мир ничуть не хуже реального! А то и лучше. Да и в реальном столько вымышленного, что даже и не знаешь, в каком мы сами отираем стены!

Слуги, двигаясь, как чугунные статуи, мерными движениями наполняли наши тарелки, так же молча и бесшумно переставили на середину стола зажаренную тушку исполинского молодого гуся.

Я с наслаждением втянул ноздрями сладостный аромат сочного нежного мяса.

— А жизнь, оказывается, хороша!

Она весело засмеялась:

— А вы сомневались?

— Иногда случается, — согласился я. — Но вот такой гусь переубедит кого угодно!