Ричард Длинные Руки — коннетабль

Вождь страшно закричал в смертельной муке, я оказался глух к страданиям родителя и, воспользовавшись моментом, поразил его в плечо. Вождь ухватился за рану, крепко зажал ладонью, я услышал слова заклятия уже через полминуты, пока я сражался с шаманом, снова ринулся в бой, а на плече ни следа раны!

Шаман закрылся магическим щитом, мой меч увязал, как в глине, наконец я сдернул молот и метнул в гада, уверенный, что молот унесет и самого шамана за пределы лагеря. Грохнуло, глаза ослепило звездным блеском: мне почудилось, что я ударил в айсберг, который тут же разлетелся мириадами осколков.

Массивные куски льда разлетелись по лагерю, сметая шатры, хижины, сотрясая землю и взметывая брызги крови. Шаман пошатнулся, но устоял, а со спины начал подкрадываться вождь, занося копье для удара. Я снова метнул молот в шамана. Тряхнуло сильнее, раздался треск, брызнули разлетающиеся глыбы льда. Одна рухнула прямо на плечи вождя, вбив его в землю так, что затрещали кости.

Руки шамана быстро плели узор в воздухе.

– Во имя Молоха! – прокричал он быстро.

– Во имя Господа, – ответил я, задыхаясь.

В его руках появился резной посох.

– Отправляйся на обеденный стол моего господина…

– А ты, – прохрипел я, – идешь в ад…

Он не успел договорить заклятие, как лезвие моего меча устремилось к нему, как падающий метеорит. Шаман быстро закрылся посохом.

– Мой повелитель, – крикнул он победно, – пожрет тебя!

– Я сам, – прорычал я, – и тебя, и твоего повелителя!.. Сперва… а потом пожру… сырыми… И без соли…

Посох потрескивал, но, к моему удивлению, держал удары меча Арианта, что рассекает даже стальные панцири, будто трухлявые пни.

– И с косточками…

Последний удар все-таки переполовинил посох, у меня было ощущение, что я рубил толстенное бревно. Шаман, избегая смертельного клинка, упал навзничь, я шагнул к нему уже неторопливо, сам едва перевожу дыхание, но сбитый с ног шаман вскочил нереально красивым прыжком, не задействовав ни руки, ни ноги, а только мышцами спины, как подпрыгивает жук, упавший навзничь. Я охнул, выставил перед собой острие меча.

Шаман взглянул на меня со злобной усмешкой.

– Мальчишка…

В руках у него возникли ножи. Я дернулся в сторону, ножи вылетели из ладоней шамана без всякого замаха. Один оцарапал щеку, я слышал, как с глухим звуком вонзился в дерево. Удар был такой силы, словно нож вонзился по самую рукоять.

В глазах шамана вспыхнуло великое изумление. Я злобно ухмыльнулся, стараясь выглядеть огромным и страшным. У него в руках невесть откуда появился длинный призрачный меч. Я не поверил, что меч настоящий, но инстинктивно парировал своим.

Лезвие меча Арианта ударилось о призрачный с металлическим лязгом. Во все стороны полетели длинные оранжевые искры, руки мои тряхнуло. Меч в моих руках остановился на миг, я увидел ужас на лице шамана, в его руке осталась только рукоять с коротким обломком, а мое лезвие, перерубив волшебный меч, тут же коснулось его плеча и погрузилось в тело, словно там не мясо с костями, а красная плоть арбуза.

Джильдина вздрогнула и дернулась, гремя цепями, когда на нее плеснуло еще и кровью шамана. Он моментально превратился в ярко-красную фигуру, на меня пахнуло сухим жаром, на красное легла оранжевая сеть, и оранжевые нити начали разрастаться. Он страшно закричал, размахивал руками, отбиваясь от чего-то незримого, от оранжевых нитей потекли такие же оранжевые капли раскаленного металла, а когда срывались на землю, там вспыхивали дымки.

Я вздрогнул и отступил на шаг, а шаман вслепую размахивал руками, все еще пытаясь поймать меня.

В небе захлопали, стремительно приближаясь, мощные крылья. Я упал и откатился в сторону, словно ветер сбил меня с ног. Взметнулись листья и мусор, забивая глаза. Сильно пахнуло перьями, я перевернулся на спину. Птицы уже взмыли, а там делали круг, готовясь к новому броску.

– Я вам не зайчик, – прохрипел я.

Лук будто сам оказался в моих руках. Я стрелял и стрелял, а в небе то гнусно каркало, то вскрикивало почти по-человечьи, затем на землю начали бухаться мерзкие чудовища: полуптицы-полулюди. Джильдина что-то крикнула, но в ушах так гремит кровь, что я ничего не расслышал.

Когда на землю грохнулась последняя туша, оставшиеся птицы поспешно улетели, я перебросил лук за спину, огляделся, подобрал меч и, тщательно вытерев о тело вождя, подошел к Джильдине.

– Ты как? – спросил я. – Извини, но я все-таки уверен, что… кончики должны вот так над левым ухом.

Она выпрямилась и смотрела в глаза. Мне показалось, что ждет от меня особо мучительного удара: в живот или в самый низ живота, чтобы умирала долго, но я усмехнулся и покачал головой. Джильдина не двигалась, я обошел столб сзади и сильным ударом разрубил цепи.

– Ты знаешь, – сообщил я, – у тебя настолько великолепная фигура, что, думаю, они не стали бы тебя убивать. Они бы сделали тебя своей богиней… Ну, сперва жрицей-весталкой… а что, много они понимают!.. а потом и богиней.