Ричард Длинные Руки – курфюрст

— Молчи, не хрюкай!.. Ты все годы уклонялся от выражения моей благодарности, и я всегда чувствовал себя в долгу… что весьма раздражало.

Он покосился на Маршалла, тот слегка наклонил голову.

— Да, Ваше Величество, я заметил. Да и не только я.

Барбаросса повернул голову в мою сторону.

— Видишь, народ мои решения одобряет.

— Я тоже ваш народ, — сказал я дипломатично, — весьма верноподданный, и тоже одобряю, но… какие решения?

— У меня появился шанс, — сказал Барбаросса очень серьезно, — вернуть тебе долг и тем самым очистить свою весьма заскорузлую совесть.

Маршалл добавил:

— Я сейчас же пошлю гонцов во все наши земли с наказом собирать войско.

— Большое войско, — уточнил Барбаросса. — Впервые за двадцать лет! Подумать только, целое поколение выросло без войны, стыд какой.

— Да, — согласился я, — как они в глаза своим сыновьям смотреть будут, Ваше Величество?.. Как могут спать спокойно? Просто не понимаю!

Барбаросса прислушался к моему тону, глаза стали строже.

— Да? А я не понимаю, как это ты понимаешь!.. В общем, я подготовлю армию. Но выступать и не подумаю в одиночку! Это самоубийство. Гиллеберд всю жизнь готовился к войнам с соседями, у него каждый шаг расчерчен на все случаи жизни. Зато обещаю тебе, если сумеешь уговорить выступить короля Фальстронга, я тотчас же двину свою армию на освобождение Армландии!

Сердце мое застучало чаще, я сказал с чувством без всякого притворства:

— Ваше Величество, никогда я от вас не слышал более важных для меня слов! Я сейчас же ринусь в Варт Генц!

Он с довольным видом наклонил голову.

— Да-да, у вас хорошая, как я помню, лошадка. Быстрая.

— И собачка, — подсказал сэр Уильям, — ей не уступит.

— Я сам быстрый, — сказал я. — Ваше Величество… Сэр Уильям…

Я направился к двери, но Маршалл окликнул:

— Сэр Ричард, погодите минутку…

Я остановился.

— Весь внимание, сэр Уильям!

Он поднялся, взял меня за локоть и повел в дальний конец огромной комнаты.

— А теперь, — сказал он доверительно, — когда самое главное решено Его Величеством, мы с вами поговорим о пустячках… Прежде всего — долг чести, мы же рыцари, а честь и верность прежде всего, но с этим, благодаря решению Его Величества, уже ясно… Теперь нам с вами нужно разобраться с такой ерундишкой, как в случае возможной победы поступить с королем Гиллебердом…

Я спросил настороженно:

— А что, у вас есть какие-то дикие предложения? Я полагаю, Гиллеберд просто красиво погибнет в бою. Во избежание.

Он замялся.

— Ну, если так… тогда еще один весьма щекотливый вопрос… как поступить с его королевством?

— Отнять и поделить, — ответил я твердо, — по справедливости! Грабь награбленное! А оно все награбленное, если не наше. Потому само королевство Турнедо следует упразднить, а земли разделить между победителями.

Он посмотрел на меня несколько смущенно, вздохнул.

— Как хорошо быть молодым… Никаких компромиссов, никаких угрызений, все просто и понятно… Хотя да, Его Величество по моему настоятельному совету примет именно такой вариант окончательного решения вопроса по Турнедо.

— Я рад…

— …только нужно сразу договориться, — закончил он, — как разделить этот объемный пирог.

— Сэр Уильям, — возразил я, — но мы еще не знаем, чего захочет король Фальстронг!

— Сделаем несколько вариантов, — предложил он. — И по каждому определим, где и сколько можем уступить в торге. Мы не купцы какие-то, благородный человек всегда готов уступить другому благородному человеку в ответ на его уступки!

Я посмотрел на него с уважением.

— Сэр Уильям, вам, как и Его Величеству, надо завоевать для себя королевство! Хотя бы крохотное.

Когда мы втроем наконец-то вышли из дворца, в моей сумке на самом дне прибавилась карта Турнедо, расчлененного на две большие части и одну крохотную. Моей доли не предусмотрено, я получу обратно Армландию, и за это должен счастливо вилять хвостом и смотреть с благодарностью всем троим королям в глаза.

О судьбе легитимного короля Гиллеберда мы предпочли деликатно умолчать, да и, собственно, что наши жизни рядом с глобальными планами?

Сэр Уильям провожал меня до выхода, но наружу выходить не пожелал, бережет от мелкого дождя свою львиную шевелюру, вздохнул и зябко повел плечами.

— Опять дождь… Может, переждете?

— Это надолго, — сказал я с тоской о вечно синем небе Сен-Мари. — Туч столько, что вот-вот небо обвалят.

Холодный дождь, нечастый, а из тех, которые называются обложными и могут длиться неделями, сыплется ровно мелкими, но частыми каплями. Грязно даже на вымощенном каменными плитами дворе, а за воротами дворца нам придется мчаться по жидкой грязи, где потоки мутной воды несут мусор прямо по улицам.

День выглядит темным и отвратительным, словно уже поздний вечер. Пес то и дело оглядывался на меня с вопросом в больших честных глазах, я качал головой, дескать, надо. Те, кто умел себе сказать это слово, а потом встать и пойти, стал человеком, а кто не сумел себя преодолеть, остался в райском саду простым милым или не совсем милым, но животным.