Ричард Длинные Руки — ландлорд

— Надо, Стефан, надо.

— Это работа не для рыцаря!

— Политика чистой не бывает, — сказал я нравоучительно. — Не знаю почему, но так говорят. Наверное, уже пачкались. И еще... расскажите мне о всех, у кого есть допуск. В смысле, кто имеет честь находиться при дворе.

Он послушно рассказывал, я направлял его наводящими вопросами, в конце концов картина получилась удручающая. По крайней мере трое могут претендовать на трон, а значит — претендуют, с ними всегда их свита, эти постоянно ведут работу, склоняя на свою сторону близких к королю людей. Даже Стефану, несмотря на его явную личную преданность Барбароссе, намекали, что при новом короле он получил бы гораздо больше.

— А вот здесь поподробнее, — попросил я. — Кто, как, когда? Возможно, это и есть нынешние заговорщики. Возможно, завтрашние. Но что заговорщики — сомнений нет.

К полудню я собрал верных королю людей и начал своеобразную зачистку дворца. Присвоив себе чрезвычайные полномочия, попросил немедленно удалиться всех, кроме охраны, туманно намекнув, что некое заклятие прокатится по всем этажам и даже подвалам, может убить и покалечить и тех, кто ни в чем не замешан. А потом, дескать, Его Величество снова откроет ворота дворца для верных ему людей.

Народ, то ли храбрый до дурости, то ли дурной до храбрости, противился, заявлял, что ничего не страшится, у нас-де амулеты и даже талисманы, защищающие от всего на свете, но я взял с собой пятерых самых рослых стражей и поторапливал, угрожая остриями копий и обнаженными мечами. Мол, кто противится указу короля, тот враг, а с врагом церемониться нечего.

К счастью, операцию провели быстро, застигнув всех врасплох, не дав опомниться. Точно так, как проделал со мной архиепископ. Уже потом, на площади, собралась галдящая толпа вельмож и придворных, обсуждали, что же произошло на самом деле. Надо отдать должное, догадки в большинстве случаев оказывались верными.

К вечеру в столицу прибыли еще конные рыцари. Перед дворцом образовалась уже не просто галдящая толпа, а вельможи начали формулировать требования к королю.

Я быстро сказал Стефану:

— Собери всех верных людей. Расставь арбалетчиков. Командование принимаю я, а то ты слишком мягкий.

— Я мягкий?

— Ты, — сказал я. — Знаешь ли, этих декабристов нужно сразу... Потом крови прольется намного больше.

— Сэр Ричард, — вскрикнул он шокированно. — Как можно?

— Можно, можно, — уверил я. — Человек — такая скотина, что может все.

В дворцовой страже, как я настоял еще сразу после Каталаунского турнира, только простолюдины, ими управлять легче, меньше гонора и рассказов о своих привилегиях, потому я собрал их и сказал без обиняков:

— Противники короля вывели народ на площадь. Нужно ударить со всей жестокостью. Не щадить, в плен не брать. Ясно?

— Ясно... — прогудели в ответ нерешительные голоса.

Я пояснил:

— Потом с этими пленными нахлебаемся. Это поняли?

Наконец у всех заблестели глаза, все взыграли, а я видел, что обращаюсь по адресу. Это рыцари стараются щадить друг друга даже в кровопролитных вроде бы войнах, они члены одного рыцарского клуба: сегодня служат одному королю, завтра — другому, так прилично ли убивать друг друга? А вот брать в плен, чтобы затем получить выкуп, — другое дело.

А вот простолюдинам брать в плен рыцарей смысла нет, все равно выкупа не получат. А как приятно сбить с коня надменного вельможу, втоптать в грязь, а потом перерезать глотку! И вообще эти сволочи, что смотрят свысока, должны получить по заслугам.

— Они должны получить по заслугам, — повторил я их мысли вслух. — Всю ответственность беру на себя я, граф Ричард Длинные Руки. Вы только выполняете мои команды. Как хорошо быть ни в чем не виноватым, совсем простым, совсем простым солдатом!

Они вышли через боковые входы, арбалетчики скрыто заняли позиции на крышах и стенах, а я вывел небольшой отряд прямо из центрального входа.

— Господа, — сказал я громко еще со ступеней. — Прошу вас разойтись и приступить к своим обязанностям. Вы мешаете королю мыслить над картой о судьбах цивилизации и всеобщей победе барбароссизма во всем мире.

На меня смотрели с изумлением и гневом, наконец один из вельмож выступил вперед, лицо багровое, отдувается, ответил еще громче:

— Мы не знаем, что творится в этом королевстве!.. Король должен выслушать наши требования и принять их немедленно...

— Король выслушивает просьбы, — отпарировал я. — А если требования, это уже бунт, мятеж, фронда, оранжизм или даже оранжевизм...

За спиной вельможи закричали, заблистало обнаженное оружие. Вельможа еще больше возвысил голос:

— Требуют самые знатные люди!

— Перед Богом нет ни знати, ни черного люда, — ответил я громко, Чтобы хорошо расслышали арбалетчики и дворцовая стража. — Мы все просто люди. Но люди есть хорошие и есть плохие... Залп!

На площади все еще оторопело смотрели на меня, а воздух наполнился злым вжиканьем. Короткие стальные болты пробивали доспехи, как бумагу. Толпа заволновалась, я вскинул меч и крикнул снова:

— Очистить площадь!.. Кто не подчиняется королевскому приказу, да будет убит!