Ричард Длинные Руки – лорд-протектор

Я вспрыгнул в седло, Зайчик сразу пошел в галоп, в карьер, я прижался к его шее, и рвущий волосы ветер заревел над головой свистящими голосами.

В крепости сразу десятка два рабочих, суетясь и мешая друг другу, поспешно навешивает на стальные штыри гигантские ворота. На меня оглянулись испуганно, втягивают головы в плечи. Двое мастеров носятся от одной створки к другой, орут сорванными голосами, подтаскивают лестницы.

Я стегнул по ним яростным взглядом, как бы хорошо развешать их на этих воротах… но не они виноваты, это Ульфиллу надо повесить, из-за него, из-за дурацкой церкви, что хоть и не дурацкая, но потерпела бы несколько дней или недель.

Во дворе навстречу бросились растерянные Макс, Растер, Норберт и даже барон Альбрехт. Везде блещет металл доспехов и обнаженное оружие. Все напоминает муравейник, через который пробежал лось, сбив верхушку копытом. Лося и след простыл, а разъяренные мураши носятся с разведенными жвалами, подпрыгивают и щелкают ими в ярости.

– Магия! – проговорил быстро Макс. – Без магии не обошлось!.. Очень сильной магии.

– Как все произошло? – спросил я.

– Сэр Жоффруа, обходя караулы в головном, наткнулся на двух в коридоре. Оба на полу, у одного кровь из головы. Перевернул второго, и у того ссадина. И пара камней из пращи в сторонке… Тут же поднял тревогу. Все обыскали, нашли еще двенадцать человек без сознания. Восьмеро просто спали, но сон не простой, еле добудились, а четверых оглушили. Я проверил, у них на груди амулеты против таких чар. Потому, когда не удалось навести мару, их издали камнями из пращи…

Растер добавил злобно:

– Пращник должен быть очень умелым. Чтоб без промаха и с первого раза оглушить точно.

Барон Альбрехт буркнул:

– Он бы и убил, если бы сумел. Но все, к счастью, в шлемах. Один только дурак решил, что жарко, вот и поплатился.

– Зато шлем его, – обронил Растер, – без единой вмятины достанется более умному… Все-таки польза. И другим наука.

Я повернулся к Норберту.

– Сэр Норберт, вы у нас глава разведчиков и следопытов. Осмотрите все на предмет следов… отпечатков…

– Отпечатков?

– Копыт, – пояснил я. – Не пешком же они из крепости убегали? Кликните Миртуса. Пусть поищет с помощью своей магии… Работайте-работайте! Не стойте. А я пойду искать тоже.

В покоях я с порога перешел на запаховое зрение. Голова закружилась, противоречивые сигналы дерутся за доступ к коре головного мозга, я завис в диком мире, похожем на неглубокое морское дно, где двигаются цветные струи как теплых и холодных вод, так и остро пахнущие отходы, сбрасываемые с берега.

Запах Лоралеи, мучительно сладкий и нежный, настолько силен и четко очерчен, что я видел ее размытый силуэт у окна, где она простояла дольше всего, а потом вот совсем чужие запахи, раньше их не было, вот ее схватили и потащили. Судя по тому, как плотно перемешиваются запахи, она не сама пошла с похитителями, именно тащили, уволакивали силой.

Сердце колотится так, что едва не выпрыгивает через уши. Я вышел в коридор, струи пошли реже, здесь похитители почти бежали. Вот здесь леди Лоралея вырывалась особенно сильно, ее скрутили и понесли на руках…

Я вернулся к обычному зрению, ухватился за стену и переждал головокружение, пока ошалевший мозг перестраивает восприятие. Снизу шум и суматоха, я сбежал вниз, Зайчик через мгновение оказался рядом, повинуясь почти неслышному свисту.

Норберт крикнул торопливо:

– Я уже собрал отряд! В погоню?

– Пока нет, – ответил я зло, – мы даже не знаем, куда ее увезли… Ждите. Сперва посмотрю сам!

Бобик радостно гавкнул басом, уже понял, кого ищем, выбежал и нетерпеливо оглядывался. Зайчик порывался перейти в галоп, но я у ворот снова перешел на запаховое, стражи видели только, как их лорд побледнел и покачнулся.

Спустя минуту пришел в себя, тряхнул головой, конь мой рванулся и пошел с места в карьер по дороге в сторону запада.

Еще дважды я останавливался и, проверяя Бобика, погружался в мир запахов. Похитители даже не заметают следы, их кони идут на полном скаку. Это значит, где-то есть замок или крепость, где надеются упрятать добычу. И даже если я каким-то чудом отыщу следы на этом каменистом и выжженном солнцем плато, то уже не смогу даже доказать, что похищенное у меня хранится именно здесь.

– Сволочи, – рычал я в конскую гриву, – всех… всех уничтожу… Кишки выпущу… истреблю…

Краем сознания понимал, что во мне кричит оскорбленное мужское самолюбие. Больше всего не терпим, когда нас унижают на глазах женщины или в ее глазах. Можем стерпеть многое, но не когда вот так наглядно показывают, какой ты дурак и как легко обойти такого идиота со слюнями на подбородке.

Зайчик все набирает скорость, Бобик несется впереди, я вижу, как иногда подпрыгивает, хватая поднимающиеся от земли запахи. Мы пронеслись десятка три миль, пока я сообразил, что увозили пленницу не на простых конях, иначе мы бы давно догнали.

Лишь часа через полтора погони по когда ровной, когда холмистой долине впереди на развилке дорог прорисовалось строение, но когда мы приблизились вплотную, оно заколебалось и пропало, оставив едкий запах хлора.