Ричард Длинные Руки — монарх

– Потому их не подкупить, не уговорить, не задобрить.

– Как обстановка? – спросил я.

Мы медленно прошли между деревьями, где расположились люди Норберта, их сразу отличишь от блестящих рыцарей Альбрехта, как только он и уговорил их снять доспехи или прикрыть тряпьем простолюдинов.

Норберт поглядывал на меня с уважительным интересом, проговорил на ходу:

– Мои люди начали собирать сведения… И первое, что услышали, это панические слухи, что через Тоннель сюда уже вошла огромная армия диких северных варваров. Дескать, мы едим сырое мясо и одеваемся в шкуры. Интересно, кто такую клевету возводит? А еще мы огромные, как деревья, и свирепые, как волки! Ну ладно, это даже хорошо, почетно. В общем, эти звери разорят Сен-Мари и убьют жестокой смертью всех, кого увидят с оружием…

Я покачал головой.

– Какой невежественный народ. А еще высокая культура!

– Я тоже так подумал, – подтвердил он. – Правда, в этих одинаковых слухах уловил какие-то знакомые интонации.

– Ничего нет нового под луной, – ответил я. – Думаю, и в безлунные ночи тоже. А под солнцем так вообще одни повторы.

– Да, – согласился он. – Жизнь тоже повтор. К нашей удаче, эта странная паника уже нанесла Вирланду поражений больше, чем если бы мы обрушились всей мощью. Или, как вы говорите, со всей дури.

– Удача ни при чем, – ответил я с надлежащей самоуверенностью. – Это как бы интуитивный расчет, глубоко продуманный и потому спонтанный. Каков размер паники?

Он сказал довольно:

– Народ из армии Вирланда бежит уже не поодиночке, а целыми отрядами.

– Прекрасно, – сказал я, – а так называемое мирное население?

– Тоже бежит, – доложил он сокрушенно.

– Ничего, – сказал я, – вернется. В мирное время народ не трогают, все это понимают.

Он покачал головой.

– Но это вы здорово придумали, Ваше Величество. Это же ваших рук дело?

– Победа в информационной войне, – сказал я, – это весьма. Весьма, я бы сказал!.. Думаю, я в этом хорош.

– Еще бы, – ответил он. – Вы от воина все больше уходите к политикам. Наверное, на уровне короля это и правильно?

Воины распахнули перед нами полог шатра защитного цвета, ай да Норберт, как это он додумался, шатры всегда бывают только ярких праздничных расцветок, хорошо заметные издали…

– Даже королю, – сказал я с досадой, – непонятно, что делать с Тоннелем. Я поговорил с рыцарями Марешаля еще разок, но уже видно, Тоннель отказываются передать в мои руки. Дескать, служат миру и процветанию, потому армии не должны проходить через Тоннель ни в одну, ни в другую сторону.

Он сказал с неодобрением:

– Я думал, Орден Марешаля в руках герцога Готфрида…

– Герцог Готфрид, – напомнил я, – всего лишь верховный магистр. Решения принимает обычно совет магистров, а мы… гм… недостаточно вчитались в устав Ордена.

– А что там не так?

Я ответил, морщась:

– Там все так, это мы не так. Устав прекрасен!.. Даже слишком. Но мы живем не на самой прекрасной земле. И если будем стараться ходить только по чистому, вообще нельзя за порог.

– Значит, – спросил он, – повлиять на их решение никак? Чтобы передали Тоннель снова в ваши руки?

– Не получится, – ответил я. – Это же ломать устав!.. Нет, они чувствуют себя правыми.

Он пробормотал:

– Вообще-то они и есть правы, но что делать…

– Не знаю, – сказал я. – Не знаю, что и как делать, к тому же проклятое время работает против нас. Пошлите за Альбрехтом, надо будет посмотреть диспозицию.

Полог отлетел в сторону, Альбрехт вошел во всем блеске могущественного графа: доспехи из Вестготии, синеватая сталь лучшей выделки, все сочленения подогнаны с минимальными зазорами, на кирасе насечка изумительно филигранного рисунка морды оскаленного льва, широкий кожаный пояс укрыт серебряными бляхами, ноги упрятаны в сталь, а за обладание такими сапогами короли могут начать войну.

– Впечатляет, – сказал я с чувством. – И другие такие же?

Он горделиво наклонил голову.

– Ваше Величество… Я не мог не оправдать ваши ожидания.

– Вы их превзошли, – заверил я. – Информационная атака уже вносит жестокое смятение в ряды противника, уцелевшие бегут, фанатики клянутся умереть, но не сойти с места, что нас устраивает. А сейчас давайте посмотрим на карту.

Норберт выглянул, проверил, как бдит стража, дело чрезвычайно важное, никто из посторонних не должен услышать хотя бы слово.

– Ваше Величество, мы готовы.

Я кивнул на карту, что заняла всю столешницу.

– Это Сен-Мари, если кто уже забыл. Красным я отметил замки и крепости, которые в свое время передал своим наиболее отличившимся рыцарям и военачальникам.

Альбрехт проронил первым:

– Понятно. Теперь снова наши. А эти вот… коричневые?

– Коричневым те, – сказал я, – хозяева которых рьяно поддержали Кейдана. Патриотов среди них нет, успокойтесь. Это шкурники, при Кейдане катались как сыр в масле, потому и драли за него глотки. В изгнание за ним не последовали.

Норберт помалкивал, Альберт сказал снова:

– Понятно. Этих тоже. А эти, которые со знаком вопроса?