Ричард Длинные Руки — оверлорд

На воротах, понятно, ахнули, разглядывая моего коня и пса, да и сам я, еще бы, красавец, но про лес спрашивать не стали, я же не из леса, а из другого города.

Мы миновали небольшую площадь, по улочкам пробрались к центру. Солнце закатилось за стену, на город пала особая зимняя ночь, когда от обилия снега все же не полная чернота, как летом. Здесь площадь побогаче, в бочках полыхает смола, озаряя все вокруг зловещим красным огнем, снег убран, воины в теплой одежде, под нею иногда хмуро проблескивают доспехи. Стражи на конях по двое, а на той стороне добротный дворец с множеством горящих факелов вдоль стен. Не слишком пышный, некрикливый, как будто строил очень хороший архитектор с развитым чувством вкуса.

Я подъехал прямо к парадному входу. Дверь загораживают стражники моего роста и веса, железа на них столько, что можно перековать в две-три тысячи подков. Подбежали двое в богатых теплых шубах, один выкрикнул на бегу:

– Сэр!.. Мы к вашим услугам! Нужна помощь?

Я широко улыбнулся, с трудом слез с коня, тело как промерзшее дерево.

– Ребята, мне впервые не нахамили!.. Спасибо. Я прибыл по делу. За моим конем посмотрите? А собачку я с собой возьму. Ну, вы же понимаете…

Офицер в шубе ответил так же вежливо, но в голосе звучала и сдержанность:

– Да, собачки трудно расстаются с хозяевами, но этого медведя разве можно во дворец?

– Можно, – заверил я. Повернулся к Бобику, сказал властно: – Бобик, сидеть!.. Бобик, лежать!.. Бобик, лапу!.. Ну, вот видите? Бобик, голос!

Я сказанул и тут же спохватился, но опоздал, Бобик с удовольствием подал голос. Все у дворца зашатались, офицеры ухватились за уши, стражники уперлись в стену, чтобы не дать дрожащим ногам опустить на землю. Бобик энергично вилял хвостом и с надеждой поглядывал в глаза, умоляя еще раз подать команду.

– Молодец, – похвалил я и поспешно начал отпихиваться от поцелуев. – Это же щенок, вы же видите! Ему не больше четырех месяцев… ну, по его календарю! Он без меня заскучает. Но если вы настаиваете, то оставлю с вами…

Офицер сказал поспешно:

– Нет-нет, пусть идет. Лучше оставить с кем-нибудь во дворце. Внутри.

– Спасибо, – ответил я растроганно, – да, кстати, мой щеночек по дороге выхватил в ручейке какую-то рыбешку… Пока вернусь, протухнет. Дарю!

Я выудил из мешка скользкое тело рыбы, все еще не замерзла, странно, бросил ее офицеру. Тот инстинктивно поймал, но глотнувшая свежего воздуха рыбина задвигалась, он выронил ее на землю.

У всех вырвался одновременный вздох-вопль:

– Рыба святого Икариуса!

– Ага, – ответил я замедленно, как дебил, – ага… эта… рыба.

Офицер и стражники не отрывали завороженных взглядов от прыгающей по промерзшей земле рыбины. Только теперь я заметил, что все плавники желтые, скрежещут по земле, но гнутся, золото – мягкий металл.

Офицер вскрикнул:

– Да где же вы ее добыли, сэр?.. Да за такую рыбу всю королевскую казну…

Я фыркнул:

– Да у нас это в каждом ручье. Подумаешь… Мясо у нее не очень. Мы больше свиньям скармливаем.

Я бросил одному поводья Зайчика и пошел к дверям, чтобы не наболтать лишнего, да и жалко смотреть на потерянное сокровище. Знал бы, что рыба непростая, ни в жисть не подарил бы вот так глупо.

За дверью небольшой зал, там стражей еще больше, все еще крупнее и одеты в полные доспехи. Нас с Бобиком окружили, хоть и держатся на почтительном расстоянии.

Один из рыцарей отвесил короткий поклон:

– Сэр, мы должны убедиться, вам к Его Величеству или… вашим вопросом может заняться кто-то другой?

– Только Его Величество, – заверил я.

– Назовите себя, – потребовал рыцарь, – и в чем ваше дело.

– Ричард Длинные Руки, – произнес я гордо и подбоченился. – Гроссграф Армландии!

Стражи переглядывались, рыцарь повторил с сомнением:

– Гроссграф… Гроссграф?

– Любезный, – произнес я высокомерно, – я произнес именно это слово. Как у вас со слухом?

К рыцарю подошел еще один, постарше. Взгляд тверд, лицо сурово, произнес твердым голосом полевого командира:

– Сэр Ричард… К сожалению, мы ничего не слышали о событиях в Армландии. Что вы хотите сообщить Его Величеству?

Я покачал головой.

– Ребята, я – гроссграф. Не король, понятно, но дела у меня – гроссграфьи. Если сказать очень деликатно и с присущей мне куртуазностью, то не вашего ума это дело. В смысле, о чем мы будем изволить говорить с Его Величеством.

Они переглянулись снова, старший сказал уже не так твердо:

– Но к Его Величеству вот так сразу не…

– Это другие не, – прервал я. – Вы ведь печетесь о государственных интересах? Или нет?

– Печемся, – заверил младший.

– Тогда просто доложите, – велел я. – Гроссграф Армландии. Гроссграф! Так и передайте. А Его Величество разберется сам. Могу добавить, что дело взаимовыгодное.

Младший рыцарь поспешил во внутренние помещения. Придворные шушукались, разглядывая меня бесцеремонно, но когда я вперял в них грозный взгляд, пугались и отводили глаза в сторону. Бобик начал бегать по залу, и вскоре в нем стало пусто, как в роскошной гробнице.