Ричард Длинные Руки — оверлорд

В храме закончилась служба. Я выждал, пока отец Дитрих переговорит с желающими пообщаться лично, вышел из тени. Он охнул, глаза расширились от удивления. Я приблизился и, смиренно склонив голову, попросил благословения.

Перекрестив, он обнял за плечи, всмотрелся в мое лицо, не выпуская из рук.

– Ты возмужал, Дик… Как быстро ты возмужал!

– Спасибо, отец Дитрих, – ответил я. – Но перед вами я все тот же щенок с мокрым носом. И сразу же вот прибежал за советом и помощью.

Он огляделся, кивнул на дверь во внутренние помещения.

– Пойдем, там все расскажешь. Чувствую, тебе есть что рассказать.

– Ох, отец Дитрих!

– Ты повзрослел, сын мой.

– Постарел, – проворчал я. – Заботы, святой отец, заботы! Как хорошо было беззаботным.

– Хорошо ли? – спросил он.

– Хорошо, – ответил я с горячностью.

Комната, в которую мы вошли, маленькая, чистая, пахнет ладаном. Отец Дитрих к моему великому удивлению извлек из стола два серебряных кубка и кувшин с вином. Когда темно-красная струя красивой дугой начала наполнять кубки, отец Дитрих объяснил:

– Кагор – единственное вино, освященное церковью. Итак, ты отбыл из Зорра…

– …по поручению святейшей инквизиции, – продолжил я, – дабы узнать, что случилось с верным сыном церкви, доблестнейшим рыцарем сэром Галантларом, уехавшим в южном направлении. Он сумел одолеть черного колдуна, жившего в замке Амальфи, и с вестью об этом послал к вам оруженосца. И – все. Больше вы ничего о нем не знали. И послали меня проверить, как и что.

Он кивнул:

– Все верно. Ты узнал?

– Еще бы, – ответил я. – Отец Дитрих, если у вас есть еще и пожевать что-нибудь, а то рассказ мой, боюсь, затянется. Я ведь, в самом деле, отыскал Галантлара…

Он хлопнул в ладоши, появился неприметный монашек, выслушал приказ, через пару минут на столе появились полголовки сыра, миска творога и тарелка с белым хлебом. Отец Дитрих внимательно слушал, я рассказывал и сам начал удивляться, как много вообще-то сделал и что время не совсем уж прошмыгнуло серой мышкой.

Монашек появился еще раз, заменив пустой кувшин на полный. Я во время повествования обнаружил, что уже разрываю ломти сочной ветчины, откуда только и взялась, а на соседнем блюде нас ждут куски буженины. Отец Дитрих охнул, когда я рассказал о попытке захвата власти во время Каталаунского турнира, потом слушал с неослабевающим вниманием, как я пробивался на Юг, постепенно обрастая титулами, землями и званиями.

Наконец, я дошел до гроссграфства, зябко передернул плечами, на фиг мне такая махина, посмотрел на отца Дитриха уже с надеждой.

– Запутался я, отец Дитрих. К счастью, пришла зима, все замерло, самое время остановиться и осмотреться. Ну, что натворил и что еще можно поправить при такой пустоголовости. А чтоб легче разобраться, я вот к вам… Да и недостает мне, честно говоря, вас, отец Дитрих. Все-таки Сатана – серьезный оппонент…

Он вздрогнул, подобрался. Взгляд стал острым, колючим. Но не перекрестился, не забормотал молитвы, даже не отшатнулся.

– Он снова тебя искушал?

– И не один раз, – признался я. – К тому же я такая свинья, отец Дитрих, что только и жду, чтобы искуситься. Или чтоб меня кто-то хоть чуть искусил! Оправдание мне, значитца, надо…

Он пробормотал:

– Если оправдания, то еще не совсем погряз… А тебе в самом деле нужны оправдания или поддержка?

– Да лучше бы поддержка, – сказал я убито. – Хотя грех так сладок… Должен признаться, отец Дитрих, Сатана настолько умен и образован, что с ним общаться приятно. Намного интереснее, чем с большинством толкователей Слова Господня, то бишь, священниками. Их послушать, можно заподозрить, что Бог глуп.

Он не сводил с меня вопрошающего взгляда.

– Что он тебе предложил за душу?

Я вздохнул.

– Отец Дитрих…

– Да, сын мой?

– Оставим это для простолюдинов. И просто королей. Дьявол не дурак. Дурака Господь Бог не стал бы держать по праву длань. Десницу то есть. Так что он даже и не затевал этот дурацкий торг. Возможно, он и покупает так души у простонародья, но, полагаю, для людей высокого ранга у него есть другие соблазны.

Он кивнул, спросил коротко:

– Что он предложил?

Я развел руками.

– Отец Дитрих, я всегда восхищался вами. Вы смотрите всегда в корень. У вас нет закостенелости церковных догм… К счастью, большинство еще в самом деле не закостенели. У вас нет обычного невежества церковников, потому отвечу честно: ничего он не предложил! Он просто ободрил меня на моем пути.

Впервые отец Дитрих дрогнул, впалые щеки покрылись смертельной бледностью. В глазах метнулся испуг, но через минуту я услышал тяжелый вздох. Отец Дитрих перевел дыхание, сухие пальцы все еще стискивают подлокотники кресла, но голос прозвучал почти так же ровно:

– Значит, полагает, идешь по дьявольскому пути?

Я сказал поспешно:

– Отец Дитрих! Не забывайте, что я сразу же пришел к вам. А мог бы сразу в бордель, раз уж я дьяволист. Даже если сбился с пути, то вас не собью. А вы как раз и можете помочь выправить ситуацию.

Он помолчал, поколебленный. Я видел по его лицу, что предыдущая мысль, явно опасная для меня, медленно уступает под напором сомнений.