Ричард Длинные Руки – паладин Господа

В большом зале сумрачно, я огляделся в поисках привычных для костела рядов скамеек, аналоя и прочих атрибутов католической ветви, но в просторном помещении веяло запустением. Под дальней стеной на возвышении я заметил трон с высокой спинкой. Рядом с троном блестит треугольный щит, видна рукоять меча в истлевших ножнах. В тишине цокот копыт коня Гендельсона раздавался кощунственно громко. Я поглядывал в спину барона; то он без конца шепчет молитвы, то на коне вот так в церковь.

На троне в свободной царственной позе расположился скелет. Огромный, страшный. Одежда истлела, кости торчат толстые, массивные. А у ног скелет поменьше, с длинной вытянутой мордой. У меня стиснулось сердце. Люди мрут, понятно, их не жалко. Они того заслужили. Но бедная собака и здесь не оставила хозяина... Даже сейчас на ее устремленной на хозяина морде осталось выражение безграничной преданности и обожания.

Я стиснул кулаки, в глазах внезапно защипало. Сколько бедная собака плакала у его ног, просила откликнуться, опустить руку, коснуться ее холки? Погладить, приласкать, сказать, что хозяин ее все еще любит? Сколько лежала уже не в силах от голода сдвинуться с места, поскуливала, просила обратить на нее внимание? И даже сейчас видно, что последний ее угасающий взор был обращен на него в тщетной надежде, что встанет, сильный и могучий, спасет, он же все всегда мог...

С коня послышался всхлип. Гендельсон сердито вытер слезы.

– Для собак, – проговорил он дрожащим голосом, – мы... бессмертные.

Я спросил грубо:

– У вас что, была собака?

– У меня целая псарня, – ответил он тускло. – Рождались, видели меня у своего лукошка, а когда старели и умирали, я оставался таким же... Это была только моя боль, когда они умирали! Теперь с ужасом думаю о том, что мог бы умереть на глазах собак... Для них это было бы крушение всего мира.

Я стиснул зубы, что-то и у меня в глазах словно кислота, сказал едко:

– Теперь уж точно собаки вашей смерти не узрят.

– И то хорошо, – ответил он просто.

Я снял латную перчатку и украдкой вытер глаза. У этой придворной сволочи проступила еще одна человеческая черточка. И хотя направлена не на людей, по людским трупам этот гад пройдет и не поморщится, но все же за эти слова я прощу ему полпроцента его подлючеств и свинячеств. Но, конечно, не больше.

Он осматривался с коня, я обошел трон со всех сторон, услышал за спиной кряхтение. Гендельсон слез с седла, забросил на него поводья.

– Всадник выехал прямо отсюда, – сказал он. – Вот следы копыт...

– Так что там про Серых Ангелов? – напомнил я.

– Ангелов?.. Ах да, те двести ангелов, что сошли на землю и жили среди людей, учили их тому, что вовсе не собирался господь бог... Хотя, как я думаю, если господь всевидящ, то он мог такой хитрый ход сделать сам, как думаете, сэр Ричард? Словом, помощник Азазеля, Шамхазай, научил людей собирать травы и пользоваться их лечебными свойствами, Бракиэль научил людей наблюдать за звездами и строить астрономические таблицы, благодаря которым плавающие по рекам начали без страха выходить в моря... Словом, все чему-то да обучили, я могу об этом рассказывать долго, у меня десятки книг, но скажу только, что люди все эти знания ухитрились использовать себе во вред...

– Это я уже догадываюсь...

– Хуже всего, что дети, рожденные от ангелов, не имели той духовной мощи, что была у ангелов, пусть даже отделившихся от господа бога. Эти были великаны, как я уже сказал, могучие разумные звери, что нападали на простых людей, отнимали у них еду, пожирали их домашний скот, а когда не находили, то пожирали и самих людей... Господь дал отделившимся ангелам время убедиться в своей ошибке, затем послал на землю могучее войско под руководством четырех светлых ангелов Уриэля, Михаэля, Гавриэля и Рафаэля. Темные ангелы были разбиты, часть из них схвачены и брошены в ад. На земле был оставлен только Азазель, который стал серым ангелом, ибо не принимал участия в битве... Он видел, что совершил ошибку, отделившись от бога, но в то же время не мог пойти против тех ангелов, что пошли за ним на землю...

– Бедолага.

– Да, ему было нелегко, – признал Гендельсон. – Не хотел бы быть на его месте. Но Азазель таким образом стал главой группы ангелов, что в той ужасной битве так и не встали ни на сторону господа бога, ни на сторону темных ангелов, что отвернули свой лик от его Милости. Их стали называть Серыми Ангелами. Земля осталась в их ведении, в то время как небо – за светлыми, а ужасный ад – за темными. Со временем были созданы братства Серых Ангелов, у них, говорят, очень странные уставы, ритуалы... Это было все в Древние Времена, потом был потоп, после потопа – огонь с небес, что сжег все живое...

Я прервал:

– А я слышал, что сперва был огонь, потом вода.