Ричард Длинные Руки – паладин Господа

Я слез с коня и бережно снял Гендельсона. Рыцари хмуро смотрели на его изувеченное тело. Из ворот приземистого здания показалась группа спешащих людей в черных сутанах с низко надвинутыми на глаза капюшонами. Я торопливо вытащил талисман, вложил его в ладонь Гендельсона и сжал ему пальцы. Во главе священников быстро шел очень худой человек. Сутану на нем трепал ветер, словно одета на крест, но из-под края капюшона на меня взглянуло бледное лицо с глазами, полными неземного света. Я не видел радужной оболочки, не видел зрачков, не видел даже глазных яблок, только чистый неземной свет из глазниц.

При виде меня священник переменился в лице, быстро-быстро перекрестился.

– Что за испытание нам?

Голос его был резкий, требовательный, неприятный, взыскующий. Я указал на Гендельсона.

– Отец... святой Августин, этот человек привез вам талисман, который усилит защиту Кернеля. Он сделал все, чтобы доставить его сюда... Так неужели вы не спасете ему жизнь?

Мой голос задрожал, а в глазах защипало. Старший паладин пошевелился, взгляд его не отрывался от моего лица. Рыцари молчали. Священник попытался разжать пальцы Гендельсона, но тот держал свое сокровище крепко. Я похолодел, это могло быть трупное окоченение, сказал с отчаянием в голосом:

– Сэр Гендельсон!.. Мы в Кернеле!.. Вы можете отдать...

Пальцы дрогнули и начали разжиматься. Августин торопливо выхватил драгоценность, ахнул и в благоговении опустился на колени. Его священники опустились тоже. Паладин взглянул на них, на Гендельсона, медленно опустился на одно колено. Его рыцари тоже опустились так же по-рыцарски, не по-христиански. Потом пришла в движение вся площадь, уже запруженная народом: все опускались кто на колени, кто на одно колено, в зависимости от ранга.

Со стороны ворот было тихо, после гибели гиганта уцелевшие зарги отступили в беспорядке. Я сказал с мукой:

– Люди!.. Это человек умирает!.. Помогите же...

Паладин сказал негромко:

– Уже послали.

Через толпу протолкался человек, который показался мне сделанным из сахарной пудры – снежно-белая роскошная чалма, надвинутая на такие же снежно-белые кустистые брови, седые волосы опускаются из-под чалмы по бокам и переходят в неимоверно длинную белую бороду. Одет в белые одеяния такой снежной хрустящей белизны, что борода сразу потерялась на его фоне. Белые пышные усы огибали верхнюю губу, совершенно накрыв ее, и сливались с бородой, полностью растворяясь с ней, так что и усы могли быть какой угодно длины.

И только лицо, обожженное солнцем, живое, яростное, выделялось броско, как крик в спящем городе. Он весь казался вылепленным из хрустящего морозного снега.

Бегло осмотрев распростертого Гендельсона, он сказал с удивлением:

– Любой другой на его месте уже бы давно умер... Что поддерживает в нем жизнь – не знаю, но и этого мало... Перенесите его в мои покои. Я сделаю все, что смогу.

– Сделайте, – сказал я умоляюще. – Он... он хороший человек! Очень хороший... несмотря ни на что!

Снова паладин взглянул на меня остро и прицельно. Рыцари подхватили Гендельсона и понесли вслед за лекарем. Лекарь торопливо семенил, оглядывался, без нужды показывал ручками, куда идти и как нести.

Пожилой паладин сказал чуть мягче:

– Я герцог Веллингберг. Отца Августина, которого вы льстиво назвали святым, уже знаете... У меня к вам есть вопросы, сэр...

– Сэр Ричард, – ответил я с поклоном. – Ричард Длинные Руки к вашим услугам, сэр. Кстати, в моей земле знают, что отец Августин стал святым. Но в моей земле есть такая странность, мы иногда знаем, что случается в будущем. Жаль, что это бывает так редко... и не по нашему выбору.

Святой Августин смотрел на меня строго. Неземной свет его глаз пронизывал меня насквозь, лицо окаменело, он весь напрягся, даже отступил на шаг. Герцог Веллингберг непонимающе посмотрел на него, на меня, сказал:

– Вы доставили нам церковную реликвию, что, безусловно, укрепит Кернель. Возможно, даже сделает его несокрушимым. Значит, вы на стороне христианского воинства, хотя вид ваш и странен...

Я сказал поспешно:

– Рассматривайте это как... боевую маскировку. В таких доспехах, как у вас, да еще с красным крестом во всю спину и во всю грудь мы недалеко бы ушли от Зорра.

Герцог кивнул, в глазах все еще оставалось сомнение, но он сказал ровным голосом:

– Вам покажут комнату, где можете отдохнуть. Обедаем мы все вместе в большой трапезной, вас позовут. К сожалению, время обеда уже миновало...

– Это ничего, – ответил я. – У меня осталось немного мяса в мешке.

– Сдайте на кухню, – велел он мягко. – У нас не принято... есть в уединении.

– Как скажете, – пробормотал я. – Но моему другу окажут всю помощь?

– Самую лучшую, – заверил герцог. – Ведь это он привез талисман, не так ли?

– Так, – ответил я и посмотрел ему в глаза твердым взглядом.

Он не отвел глаза, всматривался, я чувствовал, как его пронизывающий взор в самом деле видит меня целиком со всеми грешками, мелочностью, страстишками и подловатостью, потом суровая улыбка тронула его губы.

– До свидания, сэр Ричард. Я удовлетворен. Если у отца Августина есть вопросы...