Ричард Длинные Руки – паладин Господа

Еще на столе масса всяких вещей, всевозможных амулетов, крохотных колбочек, медных кувшинчиков, изделий и даже статуэток – все это маг явно сдвинул в кучу, чтобы освободить место для книги. Чуть в сторонке массивная четырехугольная чернильница, куда воткнуто длиннющее перо странной птицы. А по комнате над головой мага перемещается золотистое облачко, где-то рассыпались искры, где-то возникали причудливые очертания драконов, замков, доспехов, дивных зверей, невиданных конструкций...

Даже три завешенных плотным темным полотном окна на той стороне стены не портили уюта и обжитости. Наоборот, комната становилась отгороженным от всего огромного белого света уютным маленьким мирком.

Я тихонько прикрыл дверь, постучал, выждал чуть, давая магу принять более величественную позу, поклонился:

– Простите за вторжение... Меня направил священник из дома напротив...

Только сейчас сообразил, что даже не знаю его имени. Мы так коротко поговорили...

Маг сделал приветственный жест рукой, толстой и жилистой, явно знакомой с рукоятью меча или топора.

– Пустое, мой юный друг, пустое! Пустое... Что пьете?

Я снова поклонился, сказал с вежливым удивлением:

– Простите, лучше я пока воздержусь. У меня и так челюсть соскребывает пыль с половиц... Я слышал, что здесь особенно ревностные защитники Христовы. Самые неистовые, пуританствующие.

Он кивнул:

– Думаю, вам, сэр рыцарь, сказали верно.

– Меня зовут Ричард Длинные Руки, – представился я. – Я здесь новенький.

– Астальф Многомудрый, – ответил он. – Что вам непонятно, сэр Ричард? Садитесь, если найдете место. Не найдете – освободите, только очень осторожно.

Я осмотрелся, присел на краешек крышки могучего сундука:

– Но, – сказал я в нерешительности, – вера в Христа и... магия? Я полагал, что все это объявлено дьявольским наущением.

Он посмотрел очень внимательно, словно хотел прочесть, что у меня внутри, тонко улыбнулся, сказал со значением:

– Вы абсолютно правы, сэр Ричард. Магия – от дьявола. Но я не маг, я – алхимик.

– А, – сказал я, – тогда все понятно.

Некоторое время мы смотрели, приятно улыбаясь, друг на друга. Я спросил:

– Добываете философский камень, эликсир жизни, превращаете свинец в золото, летаете ночью на метле, превращаетесь в волков, птиц и жаб...

Он сказал, все так же улыбаясь:

– Юноша, раньше это делали нечестивые маги, теперь – благочестивые сыны церкви, занявшиеся изучением мира, который для нас сотворил господь.

– Все правильно, – согласился я. – Знания пропадать не должны. Но...

Я поперхнулся, не поверил глазам: на раскрытую книгу к магу спланировал, широко раскинув крылышки, настоящий дракон! Крылья – как у летучей мыши, только поменьше и почти прозрачные, цвета растопленного золота, сам весь золотой, оскаленная пасть игрушечного крокодильчика, шипастый гребень от затылка и до кончика длинного, как у ящерицы, хвоста, весь в оранжевых чешуйках, что блестят и переливаются...

– Что, – сказал маг, ныне алхимик, с легкой насмешкой, – похоже, вы, сэр Ричард, таких не видели?

– Даже не думал, – признался я, – что такие существуют!

– Сюда залетают редко, – сказал Астальф. – У нас им холодно. А на Юге, говорят, носятся стаями. Этого я приручил, он живет у меня. Дурной правда, ничего не понимает, сам по себе... Но как проголодается, уже знает, где его, жабенка поганого, покормят...

Он протянул палец и тихонько поскреб дракончика там, где у собаки ухо. Дракончик настороженно смотрел на меня большим немигающим глазом. Я не двигался, хотя хотелось схватить его в ладони и рассмотреть получше.

Астальф посмотрел на меня тем же внимательным взором.

– Ну как? Колдовство?

– Гм, – согласился я с заминкой, не высказывать же предположения о генетических экспериментах. У нас без всякой генетики такие породы собак навыводили, что и на собак не похожи. – Но это безобидное колдовство.

– Безобидного быть не может, – возразил Астальф наставительно. – Все, что не от бога, от дьявола!

– Но человек-то от бога, – предположил я.

Он неожиданно усмехнулся.

– Верно мыслите, юноша. Может быть, вам лучше бы в ма... в смысле, в алхимики? Ведь найти философский камень – это, уж простите за неслыханную дерзость, все же лучше, чем завоевать королевство. Как это ни кощунственно звучит для вас.

– Не кощунственно, – ответил я. – Совсем нет. Я полагаю, что нельзя такую красоту отдавать колдовству. Идеологически неверно.

Его глаза изучающе наблюдали за мной. В глубине глаз блеснуло.

– Верно мыслите, юноша... Даже как-то странно. Грубовато. Нет у вас изящества облекать голую истину в сверкающие одежды пышных слов...

Он уже давно не скреб дракончика, тот распахнул крылья – чистое сверкающее золото! – и перелетел ко мне на колено. Я замер, чтобы не спугнуть, но он посмотрел на меня глазом-бусинкой и требовательно вытянул шею. Я не понял в чем дело, но он так томно закрывал глаза, что я на всякий случай почесал его под подбородком. Дракончик засопел и выгнул шею круче. Я почесал еще, он почти хрюкал от счастья, топтался на моей ноге, больно вгоняя в толстую ткань мелкие, но острые коготки.

Астальф сказал с непонятным оттенком:

– Теперь вы попались...