Ричард Длинные Руки — пфальцграф

— Я все подпишу, — произнес я твердо. — Ах, леди Беатрисса! Даже если напишете, чтобы я с крыши замка на брусчатку.

Шутка повисла в воздухе, прозвучав весьма двусмысленно и даже угрожающе. Как бы намек, что, подписав такое, я с крыши не брошусь. И с контрактом то же самое: мало ли что там написано… Право у тех, у кого сила.

ГЛАВА 2

Отец Бонидерий позвал Макса и Килпатрика. Все трое прочли контракт и поставили свои подписи. Макс вслух выразил сожаление, что леди Беатриссе еще почти девять месяцев носить траур по мужу, только тогда нынешнюю помолвку можно объявить законченной и уже объявить о предстоящем бракосочетании. Килпатрик пробормотал, что девять месяцев — не девять лет…

Леди Беатрисса явилась на подписание в сопровождении Будакера, на его руку опиралась так мило, что я едва не заскрежетал зубами.

После возвращения она вымыла голову, и серые волосы снова обрели дивный золотой блеск, крупными волнами падают на грудь и плечи. На лбу перехватила их простой желтой ленточкой, без привычной россыпи рубинов, а голубое платье, на скорую руку сшитое служанками из отстиранных остатков ее прежних нарядов, показалось мне куда наряднее пышных платьев королевы Алевтины и всех ее придворных дам.

Даже пояс ей пришлось перетянуть простой полоской ткани, явно выкроенной из безнадежно изорванных платьев. Но талия подчеркнуто узкая, девичья, грудь крупная, а бедра широкие для такой хрупкой фигурки.

Я поклонился, похвалил себя, что позволил слугам содрать с меня пропотевшую рубаху и облачить в прекрасную тунику из голубого шелка. Браслеты Арианта я оставил, сузив их до нешироких полосок. Выглядят в самом деле как скромные украшения воина, да и пояс, захваченный из замка леди Элинор, смотрится вполне неплохо. С учетом того, что женщина всегда должна выглядеть наряднее мужчины.

Я подумал кисло, что в зале, где собрались гости, сочтут не случайным, что мы оба в одинаковых цветах. Здесь во всем видят символику и предзнаменования, но на попятную не пойдешь. Из раскрытых дверей зала доносятся веселые вопли, шум, громкие голоса, что значит в честь нашей помолвки уже устроили пир, как же иначе без пьянки, как будто мы хоть и Европа, но уж очень Восточная.

Она внимательно смотрела, как ставлю подпись, на этот раз я брякнул что-то более удачное, насчет того, что написано пером, то не вырубишь, и что-то в этом роде. Ее подпись встала рядом с моей, затейливая и ну просто невозможная для подделывателя, даже сама вряд ли сумеет второй раз поставить такую же. Сэр Макс и сэр Килпатрик подписались как свидетели. Отец Бонидерий скрепил наш союз, выразив сожаление, что из-за военного времени невозможно провести церемонию с надлежащей пышностью.

Правда, ее можно было бы опышнить, но мы оба инстинктивно избегали всякой огласки, словно подписали соглашение вместе выходить ночами на дорогу, грабить беззащитных путников и насиловать их в свое полное удовольствие.

Когда вошли в зал, прекрасные глаза леди Беатриссы наполнились слезами. Огромное помещение, где сейчас собирались все, начиная от приехавших со мной рыцарей и заканчивая слугами, их стол на том конце зала, выглядит мрачной заброшенной пещерой — голые стены с плотно пригнанными каменными глыбами, а совсем недавно здесь все было увешано дивными гобеленами… Массивные столы из старого дуба уцелели, но везде следы от мечей и топоров. Скатерти, конечно же, исчезли.

Широкие дубовые доски пола выглядят дико и грубо, как и голые полки вдоль стен, откуда раньше нещадным блеском серебра и золота кололи глаза кубки, чаши, чары, кувшины и золотые блюда. Одно хорошо: Хоффман явно не собирался присваивать замок. Хотелось бы думать, что боялся моего возвращения. Но, скорее всего, среди местных лордов есть более весомые кандидатуры… Надо еще узнать, если ли хоть какой-то вес у ее далеких двоюродных братьев, сволочи, ненавижу обоих.

Леди Беатрисса почти ничего не ела, с вымученной улыбкой отвечала на поздравления и приветствия. Все жалели, что помолвка без надлежащей пышности, а то бы устроили такой пир… В зал ненадолго зашел даже Саксон, в доспехах и при оружии, его заставили сесть и немного перекусить.

Мне показалось, что Саксон, так много отдавший защите замка, переживает разгром больше всех, злится на меня и даже на леди Беатриссу. Во всяком случае, посмотрел на нее довольно хмуро, а на ее утешение, что все наладится, ответил сдержанно:

— Леди Беатрисса… если бы вы не бросились так поспешно из замка… мы сумели бы отстоять его стены.

Она покачала головой:

— Нет. Ты же сам сказал, ворвались изнутри. Защита стен не помогла бы.

— Все равно, — отрезал он упрямо. — Будь вы здесь, мы бы сумели отстоять замок. Я обронил холодновато;

— Или погибла бы и леди Беатрисса.

Он взглянул на меня сумрачно, осушил кубок вина и ушел. Я поглядывал на рыцарей, напоминая себе, что со мной их двадцать человек, а мне противостоит несколько тысяч. Так сказать, элита человеческого рода: наиболее сильные, мужественные, благородные, сражающиеся за справедливость… ту справедливость, которую, понимают.