Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии

С каждым этажом вниз молитвы становились сложнее и длиннее, мое сердце стучало учащенно, мне можно не объяснять, чем вызвано такое усердие.

Наконец мы опустились на уровень, где проход перекрывает одна-единственная дверь, но целиком из металла, покрытая сложными барельефами с изображениями драконов, единорогов и прочих животных, что значит точно дохристианское творение, нет и намека на крест или постные лики святых.

Еще я обратил внимание, что пол перед дверью рифленый, как рукоять моего меча, только квадратики покрупнее. Кардинал потрогал дверь в разных местах, словно проверяя, никакая ли фигурка не сбежала за это время.

- Это она и есть, - спросил я, - сокровищница Ватикана?

Кардинал хмуро покосился в мою сторону.

- Не обольщайтесь, - произнес он холодно, - что мы прошли сюда так легко. На всем нашем пути не было и шага, где вас не ждала неминуемая гибель от незримой охраны.

- Догадываюсь, - ответил я смиренно, - Ватикан должен уметь защищать свои сокровища. А как насчет этой двери?

- Ждите, - ответил он. - Сейчас ее открывают. Для этого требуются усилия двенадцати особо допущенных к этому священному таинству кардиналов.

- Ага, - сказал я глубокомысленно, - все понятно.

Он снова бросил косой взгляд, уже несколько удивленный, как это мне может быть понятно, когда кроме нас здесь никого, где же эти двенадцать кардиналов, но я жду спокойно, и он вздохнул и начал смотреть в дверь уже с заметным нетерпением.

Я ждал чего-то необычайного, дверь либо исчезнет, либо ее отстрелит стремительно в потолок, однако она лишь дрогнула и осталась в том же положении.

Кардинал сказал бодро:

- Ну, покажите, сэр Фидей, сможете ли открыть одной рукой!

Я фыркнул, взялся обеими за мощную дверную ручку, что не ручка, а толстая скоба, потащил на себя, упираясь ногами в пол, теперь понятно, зачем он такой ну совсем не гладкий.

Если бы все сокровища мира свести в один банк, то дверь в его хранилища могла быть примерно такой же массивной, толстой и явно открываемой не только с помощью моих мускулов.

Когда я приоткрыл наполовину, кардинал бросил недовольно:

- Достаточно.

Он вошел первым, а я сделал шаг следом и застыл с раскрытым ртом и выпученными глазами. Зал настолько огромный, что вдали в темноте теряются стены, как боковые, так и та, что напротив, свод поддерживают ряды по-старинному толстых колонн, а несколькими рядами расположены стеллажи… с книгами.

- Библиотека, - выдохнул я. - Все верно… это и есть настоящие сокровища!

Кардинал оглянулся.

- Да, - спросил он с интересом, - вы так считаете? Странно…

- Почему?

- Мы идем дальше, - объяснил он. - Туда, где вам все-таки понятнее и привычнее.

- Почему?

- Разве вы не человек меча?

Он прибавил шаг, а я спешил следом и все озирался по сторонам, везде толстые манускрипты, иллюминированные и простые, инкунабулы, редчайшие фолианты, все в бронзе, меди, даже в переплетах из темного серебра или вообще неизвестного мне металла, это же сколько там всяких тайн, которые вообще-то никому сейчас не нужны, все это собрать и сжечь, но как же, варварство, нужно хранить и беречь, пусть даже это вредное язычество и пропаганда гедонизма, так противного строгому и нравственному христианству…

Мне казалось, прошли целую милю вдоль этих полок с удивительными сокровищами, пусть даже бесполезными, как почти весь антиквариат, наконец впереди выросла уходящая в темноту свода стена.

Я с вопросом в глазах посмотрел на кардинал-викария, он недовольно повел бровью, в стене с явной неохотой проступила дверь, больше похожая на массивные врата.

- Мы пришли, - сказал он коротко. - Сосредоточьтесь на молитве.

- Какой?

- Любой, - ответил он безучастно и добавил: - Важно состояние духа.

- Бодрое, - отрапортовал я. - Убивать и грабить!

Он поморщился.

- Христианство, - напомнил строго, - мирная религия. Убивать и грабить можно только за правое дело.

- И насиловать! - добавил я.

- И насиловать, - согласился он. - Но только в интересах распространения правильного мировоззрения на мироустройство.

- Понятно, - ответил я, молитвы не могут быть воинственными, постарался настроиться на то, как хорошо, когда на земле мир и благоденствие, можно наконец-то сосредоточиться на прогрессе, равноправии, вертикальном развитии. - Господь да осуществит наши благие помыслы…

Он покосился с недоверием, какие у такого здоровенного могут быть благие помыслы, однако потянул дверь на себя, и она пошла за ним медленно и печально, почти с ожидаемой музыкой, но бесшумно.

Глава 10

Я переступил порог с трепетом во всем теле, ожидая нечто необыкновенного. Однако помещение хоть и просторное, уходящее вдаль, но вдоль стен обычные столы, перемежающиеся огромными сундуками. Кое-где некие экспонаты развешаны просто на стенах, но чаще лежат в беспорядке, как показалось, на столах.

Кардинал остро взглянул на мое несколько разочарованное лицо:

- Как себя чувствуете?

- Ожидал нечто более, - признался я.

- А оказалось менее?

- И весьма, - уточнил я. - Даже в какой-то мере зело. Хотя и обло.

Он тяжело вздохнул: