Ричард Длинные Руки — принц

Вообще-то мое присутствие в Истанвиле в любом случае остается заметным, здесь я во плоти или нет. Во-первых, громадный дворец герцога теперь считается моим, на всех башнях мои флаги, даже слишком. Хрурт перестарался, чуть ли не на курятниках поднимает, но с другой стороны — здесь все так делают.

Кроме того, я всякий раз буду оставлять на правах хозяйки Лалаэль, сообщив всем таинственно, что это принцесса из дальнего и могущественного племени эльфов, с которыми у меня союз. Сейчас они готовят эльфийскую армию, что вскоре вольется в наши ряды, как вон в отряде сэра Растера отважно сражаются тролли.

Эльфийка снова, покинув фрейлин, самозабвенно роется в книгах. На меня вскинула сияющие счастьем глаза, ну да, у нас столько книг, сколько память ни у одного эльфа не вместит.

— Ага, — сказал я злорадно, — наконец-то оценила?

— Да ерунда всякая непонятная, — сообщила она, — но все равно интересно. Какие же вы все-таки дикие!

— Кто бы говорил, — пробормотал я.

— Мы не дикие!

Я взял ее за уши, притянул к себе и отечески чмокнул в лобик. Она удивленно захлопала глазами.

— Ты чего?

— Снова приходится отлучиться, — сказал виновато. — На этот раз в эту чертову Мезину! Раз уж сдуру допустил, чтобы заварили кашу, то мне ее и расхлебывать.

Она в ужасе уцепилась в меня, повисла, как обезьяна на пальме.

— Не бросай меня!

— С ума сошла? — спросил я. — На свете не найти такого идиота, который бы бросил тебя. А ты здесь остаешься… можно сказать, полновесной королевой! Неужели тебе не понравилось?

Она завизжала:

— Я не королева!.. Я не хочу быть королевой! Да еще полновесной!

Я напомнил строго:

— Ты — дочь Верховной Жрицы. Так что веди себя соответственно. Задирай нос повыше и учись смотреть на всех свысока. Хотя при твоем росте это трудно, но… надо. Закажи себе каблуки повыше. Котурны, а то и ходульки.

Она спрятала мордочку на моей груди, зажмурилась и визжала, не слушая меня:

— Не хочу, не буду, не стану!

Я вздохнул.

— Ну ладно, что делать… Придется тебя отправить взад и взять Махмуда.

— Мухтаэля!

— Ах да, верно. И хотя твой брат Мухтар еще трусливее, но как мужчине ему придется…

Она перестала причитать, подняла мордочку и посмотрела на меня прекрасными зареванными глазами.

— Его это вообще убьет!..

— Что делать, — сказал я, — это наша мужская доля. Убивать и быть убитыми. Больше нам заняться, как уверен в меру просвещенный мир, больше и нечем. Да и незачем.

Она вскрикнула, глаза стали дикими.

— Нет!.. Ни за что!.. Лучше я останусь мучиться.

— Вот и прекрасно, — сказал я и, отодрав ее от себя, как прекрасный, но прилипчивый репей, поставил на задние лапки и добавил строго: — Будешь мучиться, как все мы мучимся, едва появляемся на свет Божий. К тому же… так мучиться, как предстоит тебе, восхотели бы все женщины мира! Думаю, и большинство эльфиек не отказались бы, если бы поняли…

Она вспикнула:

— Что… поняли бы?

— Что ты здесь самое нежное, оберегаемое и поклоняемое существо, — рыкнул я, показывая, что я вот гневаюсь просто ужасно. — Поклоняемое, это тебе поклоняются, ушастенькая!.. Многие ли могут похвастаться, что у них во главе королевства — эльфийка?.. Да-да, мне плевать на предсказания, я это герцогство объявил королевством, не слышала?

Она вытаращила и без того огромнейшие глазищи.

— А разве такое возможно?

— А почему нет?

— Ну… традиции… законы… обычаи… установления…

— А-а-а, — сказал я понимающе, — вот в чем ваш секрет!.. В незыблемости. Что ж, у нас все как раз зыблемо. Весьма. Зыблемость — залог прогресса, гуманизма и либеральных базовых ценностей. Потому я и обещаю тебе, что скоро вернусь!.. Как обычно, скромно и с победой… Погоди, надо отдать кое-какие распоряжения.

Я выглянул в коридор, прямо перед дверью Айсватер застыл, глядя невидящим взглядом вдаль. Йомильд поводил перед его лицом ладонью, но Айсватер даже не моргнул, а лицо его оставалось застывшим.

Ульман сказал мне шепотом:

— Он сейчас смотрит через чьи-то глаза.

— А-а, — сказал Йомильд и показал Айсватеру фигу, но тот все так же смотрел в пространство застывшим взором.

Удовлетворенный Йомильд показал ему две фиги, но больше ничего придумать не сумел, кроме как показать те же фиги еще и через локти.

Я спросил так же тихонько:

— Через глаза людей?

Он покачал головой.

— Нет, можно только через глаза животных. Они не понимают и… не могут противиться. Он уже вчера смотрел через глаза ворон, что над дворцом летали. Говорит, сверху виднее, где напасть удобнее…

Команда у меня на редкость: Хрурт умеет внушать спящему человеку нужные желания и мысли, Йомильд чувствует, когда кто-то готов совершить любого рода нападение, у сэра Герцлера дивный меч, что днем простой клинок, а ночью дает света больше, чем костер, у Паланта сапоги, в которых по любому болоту, аки посуху, теперь вот еще Динальд прибавился с его возможностью абсолютной мимикрии, да и сам я обвешан кольцами и амулетами, но беда в том, что никто из них не в состоянии передвигаться с моей скоростью, а ждать их… не всегда позволяет ситуация.

— Позовите Альбрехта, — сказал я, — и… ну, кто из наших лордов поблизости. Ничего особенного…