Ричард Длинные Руки — виконт

— Как так?.. Неужели та пустяковая рана столь серьезна для такого героя…

— Пустяковая? — спросил я зло. — Едва-едва не склеил ласты. В смысле, чуть не сдвинул шпоры. Но хоть и выкарабкался, но рука как деревянная… пальцы могу сгибать-разгибать, но даже фигу не сверну, а куда уж удержать щит…

Он приятно удивился:

— Неужто станете сражаться одной рукой?

— Конечно, — ответил я убежденно. — Разве есть что красивше, чем погибнуть во цвете лет, будучи продырявленным здоровенным копьем?..

— Да, — ответил он неуверенно, — да, конечно. Тогда о вас сложат баллады.

— Этого и добиваюсь, — заверил я. — К этому и стремлюсь! Иначе зачем и жить?

Он покачал головой, сочувствующе поцокал языком, но на лице я не заметил особого горя, что предводитель их отряда падет наверняка еще в начале схватки. Турнир есть турнир, пусть больше соперников выбывает, а причины неважны. Пусть даже мы в одном отряде, но в конце m^el'ee венком героя будет увенчан кто-то один.

Сэр Стефэн взглянул на меня убито.

— Сэр Ричард… Неужели на что-то надеетесь? Как вы будете сражаться одной рукой?

— С Божьей помощью, — ответил я. — С Божьей помощью!

Внезапно раздался крик, народ качнулся, как море, в которое обрушился огромный метеорит. Я оглянулся, через толпу, как через стадо овец, продвигаются семеро конных рыцарей на огромных, как слоны, боевых конях. Доспехи сияют небесно-голубым светом, плащи ниспадают с широких плеч и накрывают конские крупы, а наконечники длинных копий, поставленных тупым концом в стремя, обращены в небо и блестят расплавленным золотом, словно окунули в солнце.

Сэр Стефэн ахнул в страхе:

— Пополнение к южанам!.. Это нечестно!

Я быстро взглянул в сторону судей, те привстали и смотрели на приближающийся отряд.

— Может быть… запретят?

Сэр Стефэн горестно покачал головой.

— Правилами не запрещено, это запрещено рыцарской честью.

— Тогда все глухо, — буркнул я. — Какая честь, когда там в цене адвокаты?

Он не понял, но переспрашивать не стал, с отчаянием всматривался в закованных в доспехи из голубой стали всадников. Мимо нас проехал гигант, с поднятым забралом он походил на закованного в железо жука-носорога. И даже в пропорциях тот же жук: массивный, округлый, голова сильно вплюснута в покатые плечи, шлем как врос в цельнолитой панцирь, а руки и ноги кажутся жучьими из-за множества шипов с острыми, как у стерляди, концами.

Сэр Стефэн прерывисто вздохнул.

— Сэр Ричард… здесь не поможет даже паладинность.

— Увы, — ответил я. — А вам не нахватать пленных.

— Пленных? — воскликнул он в ужасе. — Самому бы уцелеть!.. да и то не получится.

— Разве нельзя самому выпрыгнуть из боя?

Он взглянул коротко, отвел взгляд.

— Можно-то можно… Но ведь вы, сэр Ричард, останетесь?

Я промолчал, сэр Стефэн хоть и неуклюже, но хранит мне верность, ведь он молча присягнул мне как сюзерену хотя бы на время схватки слушаться моих приказов. По рыцарскому долгу он обязан повиноваться. А когда обязан, то лишь адвокат прикинет: насколько и как можно отбояриться, а для рыцарской верности границ нет.

Расталкивая наших, вперед продвигался невероятно широкий и могучий рыцарь, такими могучими бывают только дикие народы, не растратившие заряд звериной силы, загорелый, с веселым лицом, в длинной кольчуге, поверх которой латы, меч по варварской моде за спиной, перевязь украшена золотыми нитями. Судя по рукояти, таким мечом можно раскроить всадника вместе с конем.

Следом за ним еще один: с головы до ног в доспехах, а роста такого, что я смерил его невольно ревнивым взглядом: вдруг выше, обидно, я так привык, что акселерация поработала на меня, что начал воспринимать малый рост рыцарей как уже привычное. Широкую, как теннисный корт, грудь великана закрывает стальная кираса, я готов поспорить, что она не тоньше чем в три пальца, на поясе два ножа, широкий и узкий, а в руке настолько исполинский топор, что я задержал дыхание. Если этот великан способен просто поднимать его над головой, он уже богатырь.

Сэр Стефэн ахнул в отчаянии:

— Что? Неустрашимый сэр Грюнвальд, прославленный великими подвигами, все-таки решил сражаться на стороне южан?

Я смолчал, не знаю, как комментировать, за нашими спинами кто-то вскрикнул в недоумении:

— А что случилось? Неужели из-за сэра Вальдемара? Трудно поверить, они ж были такими друзьями!

Рыцари обеспокоенно переговаривались, в то время как эти двое гигантов, сэр Грюнвальд со своим могучим вассалом Вальтером де Греем, неспешно пересекли поле и подъехали к южанам. Те радостно приветствовали их, дали место в своих рядах.

— А что случилось? — поинтересовался я.

Сэр Стефэн сказал горестно:

— Сэр Грюнвальд отбил у сэра Вальдемара прелестную дочь сэра Цварга. За это сэр Вальдемар отбил у сэра Грюнвальда печень, почки, гениталии и охоту отбивать у сэра Вальдемара молоденьких женщин.

— Да, это серьезная причина, чтобы предать Родину.