Ричард Длинные Руки — виконт

— Сэр Уильям во время схватки хватал за повод коня противника, а затем дергал с такой силой, что дальше тащил, держа повод в вытянутой руке, а мечом в этом случае, как вы понимаете, его недостать. Однажды граф Йенсон устроил на него засаду с двумя дюжинами ратников и десятком рыцарей в одной деревушке, так сэр Уильям выдернул у него поводья и скакал, топча ратников, волоча коня с беспомощным всадником!..

Я вспомнил сэра Уильяма, пробормотал:

— Могучий прием.

— Еще бы! Так он многих взял в плен. Правда, графа Йенсона в тот раз захватить не смог, тот на полном скаку успел ухватиться за трубу на крыше дома, и сэр Уильям прискакал к своим рыцарям и крикнул: «Посторожите пленника!», на что те ответили: «Какого пленника?» Лишь тогда сэр Уильям оглянулся и увидел, что тащит коня с пустым седлом. Но он весело рассмеялся и сказал, что этот конь стоит дороже, чем сэр Йенсон.

— Понятно, — пробормотал я обеспокоенно. — Значит, турнир может выходить за пределы турнирного поля?

Сэр Смит изумился.

— Ну конечно!.. Когда такая ярость схваток, какое поле удержит сотню рыцарей? А если их больше? Бывает, что гоняются друг за другом от города до города!

За деревьями Барбаросса о чем-то расспрашивал Фриду, а она, сильно робея, объясняла ему скороговоркой, помогая жестикуляцией. Рядом с Кадфаэлем незнакомый монах, Кадфаэль всмотрелся в меня обеспокоенными глазами.

— Брат паладин, с тобой все в порядке?.. Чело твое в тревоге, глаза мечут темные молнии. Нехорошо… Отринь злые мысли. Брат паладин, к нам с вестью брат Мартелий. Бенедиктинцы проследили, где устроил себе капище могучий колдун, который насылает на собравшихся вокруг турнирного поля зло и порчу. Он настолько силен, что даже святость архиепископа Кентерберийского не останавливает его чары, а только ослабляет… Настоятель встревожен!

Я подумал, кивнул.

— Хорошо, у нас еще есть время. Если твой брат Мартелий покажет дорогу, то… с нами, кстати, пойдут еще два головореза, вот они… одного ты знаешь, это сэр Смит, второй прячет лицо, ибо его облик столь страшен, что враги падают от одного его взгляда.

Брат Мартелий с уважением и опаской покосился на огромную фигуру в плаще.

— Это недалеко. Если вы готовы…

По дороге, правда, брат Кадфаэль и брат Мартелий все же ухитрились рассмотреть, что за головорез скрывается под монашеской рясой, весьма удивились и всю дорогу к лесу поглядывали на меня с укором, словно юмор начисто запрещен в монастырях как орудие Сатаны. Надо как-нибудь переговорить с иерархами, нельзя отдавать такое мощное оружие разрушения в руки противнику без боя.

Брат Мартелий вел такой богом забытой лесной тропкой, что и звери погнушались бы, но в конце концов деревья расступились. Впереди приземистая лесная избушка, убежище-склад для охотников, где могут переждать непогоду, сложить на время добычу и ценные шкуры, чтобы не добралось зверье.

Король сказал отрывисто:

— Брат Мартелий, ты молодец, вывел к глухой стене. Вы ждите здесь, а мы с сэром Ричардом обойдем дом и блокируем вход.

Кадфаэль вздохнул.

— Но… осторожнее. Все-таки колдун.

Король быстро взглянул на меня.

— Это правда, что паладины не чувствуют магию?

— Чувствуем, — ответил я, — но благодаря заступничеству святой Церкви и, будь она благословенна во веки веков, святейшей инквизиции я в немалой мере защищен…

Он посмотрел как-то странно, буркнул вроде бы уважительно, но мне послышалась издевка:

— Да вы святой человек, сэр Ричард.

— Это аванс, — сказал я скромно. — Святая Церковь чувствует мои благородные фибры.

— Жабры?

— Нет, фибры.

— А что это?

— Это… да ладно, жабры.

Мы спешились, с конями осталась Фрида, а мы трое обнажили оружие и крались как можно тише, пригнувшись, хоть и глухая стена, но кто знает чувствительность этого колдуна. Говорят, что иные могут видеть и слышать сквозь стены. Король двигался как огромная медведистая рысь, глаза налились кровью, у самой стены остановился, знаками показал мне, что, будучи благочестивым сыном церкви и вообще достойным человеком, обойдет справа, а я, как что-то непонятное, слева.

Я кивнул, все мы, мужчины, инстинктивно предпочитаем греховную сторону, оба одновременно пробежали, пригибаясь. С моей стороны одно окошко, так же разом оказались у двери. Король указал глазами на дверь, я кивнул, он могучим пинком выбил ее вовнутрь, а я ворвался с оголенным мечом наготове.

Король тут же возник следом.

В тесной комнатке, в самом деле завешанной вдоль стен звериными шкурками, на единственном столе распластанное тельце небольшого животного. Я отказывался даже думать, что это ребенок, так спокойнее, кровь залила столешницу и щедро стекает на пол. Человек в темном плаще с надвинутым на глаза капюшоном мерно взмахивает ножом, с лезвия стекает кровь.

Со всех четырех концов стола поднимаются черные струйки дыма. Монах даже не обернулся, только заговорил громче, а нож вошел в залитое кровью тело и остался там. На моих глазах черная рукоять моментально оплыла, превратившись в студень, а из узкого металлического стержня в потолок ударил тонкий лучик тьмы, похожий на черный шнурок.

Король прокричал страшным голосом: