Ричард Длинные Руки — вице-принц

— Да-да, — сказал я, — мудрое решение. Ослы и ученые в середину!.. Прекрасная команда, не правда ли?.. Вы будете лететь с нами или вам нужно подобрать коня? Желательно, такого же интеллигентного?

— Ваше высочество, — воскликнул он обрадованно, — вы читаете мои мысли! Увы, лететь не смогу, даже одноразовое применение магии требует огромного ее расхода. Если не по мелочам, конечно… Хорошо бы, конечно, коня. У ваших людей почти сотня заводных.

— Хорошо, — проворчал я. — Эй, Алан! Найди коня сэру Хреймдару!

— Я не сэр, — сообщил Хреймдар.

— Тогда будете хворост таскать, — сказал я, — рыбу чистить и коней поить.

Он проворчал задумчиво:

— Да, что-то в этом сэрстве есть… С другой стороны, лучше хворост таскать и рыбу чистить, чем подставлять голову под чужие мечи или когти огров.

Глава 10

С утра в низинах лиловатый туман, даже солнце смотрит сперва сквозь него, странно огромное и красное, но пока поднимаемся, седлаем коней, короткое утро незаметно переходит в день.

Сегодня едва выехали, Норберт насторожился, начал ерзать в седле. Я быстро проследил за его взглядом, высоко в небе в нашу сторону двигается большая стая птиц, за нею еще одна, побольше, но не это встревожило, как понимаю, чуткого командира полевой разведки.

Еще несколько стай несется ниже, а над самой землей их вообще масса: куропатки да перепелки, им никогда высоко не взлететь, как и толстозадым дрофам, что идут тяжело, как перегруженные медом шмели.

Алан за нашими спинами сказал с удовлетворением и даже как-то игриво:

— А кто это их там гонит, а?

— Типун тебе на язык, — сказал я.

Он спросил обиженно:

— Разве не должна нас охватывать радость при виде приближающегося неприятеля?

— Меня охватит радость, — сказал я, — когда сюда подойдет хотя бы двадцатитысячная армия Шварцкопфа.

Норберт заметил осторожно:

— Мне кажется, еще раньше должны подойти из Турнедо войска барона Максимилиана фон Брандесгерта. Я видел его пехоту нового образца и, скажу честно, впечатлен. Благородный человек взялся за командование простолюдинами — это не столько рыцарский поступок, как христианский, исполненный глубокого смирения.

Алан важно кивнул, я нахмурился и ответил чуточку резко:

— Он уже не барон, а граф, это первое. Второе — он непревзойденный мастер тактики и умелого перестроения войск. Меня мало впечатляют герои, что в одиночку бросаются на стотысячное войско и красиво погибают в первые же мгновения без всякой пользы для моего высочества или хотя бы для Отечества и демократии. Меня впечатляет то, что пехота Макса выдерживала все удары рыцарской конницы, а потом переходила в наступление!

Норберт проговорил смущенно:

— Ну, как бы… я это и хотел сказать… только у меня получилось не так… Ваше высочество, мне кажется, надо бы пойти неприятелю навстречу. К вечеру он обязательно расположится на ночлег…

— А так как опасности пока не чувствует, — поддержал Алан, — то обоснуется свободно. Даже часовых если и поставит, то просто по привычке.

Норберт отдал приказ двигаться навстречу со всей скрытностью, использовать овраги, ложбины, прятаться за лесами и рощами.

Птиц становилось все больше, а затем показались бегущие нам навстречу стада оленей, косуль, дикий свиней.

Алан сказал сожалеюще:

— Эх, сколько дичи… Но рука не поднимется бить.

— Почему?

— Беглецы, — ответил он. — Им помогать надо. Беженцы, как-никак.

— Дай им травки, — издевательски сказал один из воинов, однако и сам удержал руку с копьем, пока на расстоянии броска пробегало целое стадо обезумевших от страха оленей.

Через пару часов мы рассмотрели темную массу, что медленно двигается в нашу сторону. Я сосредоточился, в голове зазвенело, а перед глазами задвигались увеличенные ветви кустов. Долго всматривался, но везде только кони, стиснутые так плотно, словно двигается одно тысячеголовое чудище.

— Кони, — сказал я с недоумением. — Огромный табун…

— Значит, — откликнулся Норберт, — табунщики сзади. Молодец Мунтвиг!.. Запасных коней вперед, в обозе катапульты и стенобитные машины, справа и слева везут продовольствие войску… Все рассчитано точно.

— Точно табун? — спросил Алан с надеждой. — Тогда мы лишим Мунтвига такого сокровища. Они остановятся на привал скоро, вот увидите!.. Двигаются ночью, чтоб жара не докучала, днем спят, а кони пасутся до вечера, как заведено. Вы, главное, разузнайте насчет стражи!

— Я разузнаю, — вызвался один из воинов.

— Пусть идет, — сказал Норберт. — От него ни один муравей вон в том дальнем лесу отсюда не укроется!

— Только не попадись, — сказал я добровольцу.

Он благодарно улыбнулся, соскользнул с коня и, пригнувшись за кустами, неслышно исчез.

Мы ждали, затаившись там же в лесу, наконец он появился и прошептал так тихо, словно противник уже в паре шагов:

— Табун в самом деле хорош, кони отборные, их около трех тысяч.

— А охрана?

— Охраны нет, — сказал он счастливо, — только табунщики, они же и охрана.

— Сколько?

— Пятьдесят человек. А зачем им больше? С табуном управятся, а впереди, как они знают, на сотню миль нет противника.

Я сказал властно:

— Всем затаиться и ждать.