Ричард Длинные Руки – воин Господа

– Не может быть, – прохрипел он с ненавистью. – Не может быть… чтобы все было потеряно!.. Была только одна возможность пройти защиту… именно в доспехах святого Георгия!.. Но теперь опять века… а то и тысячи лет… Если доспехи затеряются, заснут в каких-то щелях, как спят в этой земле тысячи странных изделий древних времен, то… Единственная малая радость, что у меня осталась, – это подвесить вас всех над медленным огнем. Я это сделаю, сделаю с радостью…

Ланселот зашевелился, открыл затуманенные глаза. Рука его вздрагивала, но тянулась к мечу, что лежал рядом. Асмер стиснул кинжал, а Бернард выпрямился во весь рост, сказал гулко:

– Ну-ну. Сделай… если сможешь.

За спиной Ягеллана стояли еще около двух десятков воинов с обнаженным оружием. Все смотрели на нас с почтением и страхом. Ягеллан указал в нашу сторону:

– Взять их!.. Если не сможете взять живыми, то… так и быть – убейте! Я все же получу какое-то удовольствие, когда изрежу их тела на куски… и скормлю собакам. А потом вы возьмете Зорр… и ваши победоносные войска ничто не остановит!

Воины двинулись на нас, прикрываясь щитами, очень осторожные. Даже те, что вели себя в прошлый раз как берсерки, в этот раз шли смирные как овечки. И держали строй.

Бернард тяжело замахнулся топором, но я его опередил, сделал выпад, поймал врага на ложный замах, а сам ткнул мечом как шпагой. Воин всхлипнул и повалился навзничь, расстраивая слаженный строй.

– Хорошее начало, – слабо сказал Асмер.

Он бледно улыбался, в обеих руках его по кинжалу, но вставать он не решался. Под ним широкая красная лужа, из глубоких ран на ногах все еще сочатся кровь и сукровица.

– Их нам и на семечки не хватит, – сказал я нагло.

Они ринулись в нашу сторону. Я вскинул меч… мир вспыхнул слепяще ярким светом! Стало светло, я бы сказал, как днем, если бы это не было днем, но даже небо над нашими головами на краткий миг превратилось от неожиданности в темное и звездное, а нас высветило как мощными прожекторами. Земля загудела под грохотом множества копыт.

Воины оглядывались, вскрикивали в ужасе. Со стороны леса в нашу сторону несутся огненные всадники. В руках сыплют искрами вздетые к небу огненные мечи, у коней из ноздрей вырывается красное пламя. Оранжево-желтые мечи и красное пламя, а остальное все было белое, настолько белое, что всадники сливались с белоснежными конями. Во главе конного отряда несется огромный человек с развевающимися седыми волосами, в рубашке с расстегнутым воротом, от него пронзительно острыми струями бьет во все стороны чистый свет.

Воины, вопя, бросали оружие и разбегались. Всадники пронеслись через них, я ощутил волну жара, огненные люди и кони разом исчезли, за исключением их вожака, а на земле остались быстро высыхающие грязные лужи.

Бернард ударил обухом топора по голове Ягеллана. Асмер приставил острие ножа к подколенной жиле мага. Смертельно испуганный, трясущийся, он пошатнулся и покорно встал на колени. Бернард сорвал у него с плаща длинный расшитый золотом шнур, Ягеллан вытянул шею, но Бернард всего лишь крепко связал за спиной его руки.

Седой всадник легко спрыгнул с коня. От него – чистый радостный свет, перед которым дневной свет казался сумерками. Он был в одном хитоне, ворот на груди распахнут, открывая густые заросли снежного цвета, в которых запуталась бы даже крупная мышь. Я боялся взглянуть в глаза всаднику, страшась не увидеть в глазных яблоках зрачков вовсе, а когда все-таки взглянул, в глазных впадинах не было даже глазных яблок – колыхался чистый первозданный свет.

– Тертуллиан?.. – прошептал я.

– Когда на одной стороне выступает колдовство, – произнес он богатым резонирующим голосом, – на другой стороне вправе выступить равная по мощи святость.

Бернард ни фига не понял, но поклонился и ответил с достоинством:

– Милорд, мы выполняли свой долг.

Тертуллиан кивнул, прошел мимо, пальцы его на ходу коснулись Ланселота. Взглянул на Асмера быстро и остро, чему-то улыбнулся, похлопал по плечу. Асмер вздрогнул, в глазах появилось непомерное изумление. На грудь Совнарола, что не подавал признаков жизни, огненноглазый опустил ладонь и подержал, прислушался. Мы смотрели на него во все глаза, он тронул Сизигмунда, а Бернарда одобрительно ударил по плечу, сказал звучным голосом:

– Благодарю за службу, центурион!

Я подумал, что вряд ли Бернард знает, что такое центурион, но когда Тертуллиан наконец повернулся ко мне, я сказал торопливо:

– Похоже, Карл собирается повторить штурм Зорра!.. Вы со своими всадниками… кстати, куда они делись?.. не собираетесь помочь?

К Тертуллиану подошел конь, потыкался мордой в плечо. Справа и слева от седла висело по грубому мешку, в обоих легонько позвякивало железо.

– Помочь? – услышал я сильный, совсем не старческий голос. – Нет, это не для меня… Даже нынешняя выходка… это уже чересчур. Просто однажды я вот так уже скакал с мечом в руке… В прежней жизни. Вот что, Дик… держи щит…