Ричард Длинные Руки – воин Господа

– Лучше потерять жизнь, чем душу.

Я смолчал, ибо шуточку насчет гороха могут принять как руководство к действию. У церкви чувство юмора всегда было на точке замерзания. Он повернулся уходить, уверенный, что я и так все знаю.

Я взмолился вдогонку:

– Отец Дитрих, но что я должен делать? Я ж не очень... осенен благочестием, вы же сами знаете!..

– Тебе надо укрепиться, сын мой, – ответил он строго. – Да, твоя душа не весьма чиста... Местами смердит так, что небесам гадко, с этим уж ничего не поделать... пока что. Но для успеха трудного пути надо, чтобы те свойства твоей души... ну, в которых еще есть свет, окрепли и не погасли. Укрепись! Подумай о себе, о людях, о мире, о своем месте в мире. В Морданте, к примеру, где музыка и пляски, чтобы человек жил не думая, в постоянном радостном веселье, аки скот... А человек потому и человек, что может скорбеть душой, а не только телом. Человек может плакать, а скот – нет. Слезы очищают, облагораживают, так что не стыдись слез... Плакать не умеют только скот и простолюдины. И еще скот, простолюдины и мордантцы каждую свободную минуту тратят на игры, веселье, пляски, песни, похоть... Человеку же даден день в неделю для раздумий: правильно ли жил, как жить дальше, как строить жизнь... Это свойство человека, сэр Ричард! Вот и подумай...

Он ушел, а я остался в довольно глупой позе на коленях. В пустом храме. Идиотизм, конечно. Согласен, не все же время веселиться, уже прямо из себя выжимаем веселье по любому поводу, а серьезный человек – уже подозрителен, но и мыслить именно на коленях – дурь. Мыслить лучше в хорошем, удобном кресле, чтобы нигде ничего не давило, в правой руке – чашечка с крепким горячим кофе, пусть прочищает мозги, в левой – пульт от цифрового телеящика, новости ничуть не мешают мышлению, а то и придают новые повороты, добавляют нюансы и нюансики...

Правда, новости часто прерываются рекламой, а на остальных каналах обычно туповатые шоу да рэперы, но наши мозги натренированно отсеивают лишнее, выбирают... что они выбирают? черт, да мозги, строго по Павлову, заранее включают предохранительное торможение. То есть вопят, что устали, надо отдохнуть от думанья, переключи-ка, друг, на футбол или концерт...

Ладно, эти люди в Зорре больше имеют времени для думанья, но они на все его имеют больше. Вон в Морданте царит веселье... Они, кстати, мне ближе, чем люди Зорра, это уже себе говорил... Даже твердил. Да и вообще, как писал Карнеги, человек с улыбкой нравится всем. А у мордантцев не просто приветливые улыбки, а вообще рты до ушей.

А здесь все сковано догмами, правилами, суровыми требованиями. Всяк зоррец живет только «как надо» и никогда не оттягивается, не балдеет, не расслабляется. Это как если бы пацан взялся качать железо, и качал бы его все свободное время, жертвуя девочками, выпивкой, травкой, дискотекой... Вот уже накачал себе такие мышцы, что Шварценеггер от зависти удавится, но все качает, все вздувает, все бьет и бьет рекорды, отказывая себе во всех радостях...

Но жизнь коротка, на девочек и выпивку можно вообще опоздать, как на дискотеку!

Внезапно странная мысль мелькнула, как острая искорка падающего в ночи болида: а что, если у этих сумасшедших другое понятие радости? Одному идиоту радостно качаться... нет, такое не может быть радостно, но хотя бы радостно смотреть на себя в зеркало, пройтись по пляжу, а другому придурку приятно грызть гранит науки, чтобы в уме щелкать интегралы шестого уровня, а потом ломать голову над новым суперчипом, а третий не ест, не спит, на баб не смотрит – ибо тоже увидел радость другого порядка... Скажем, как исполнить фугу Баха на компе...

В зале совсем темно, через окно падает широкий луч мертвенного лунного света. На полу с астрономической неспешностью двигается светлый ромб, пылинки пляшут в полосе лунного света. Мне почудилось движение, по коже прошел холодок, зашевелились волосы.

В полумраке пробежало что-то мелкое, мохнатое.

Если бы топало, как маленькая лошадка, я бы погрешил на ежа, но существо двигалось совершенно бесшумно. Проходя под стеной ближе к двери, существо задело боком освещенное место. Я задержал дыхание, чтобы не ахнуть во все воронье горло.

Существо напоминало медвежонка, даже игрушечного медвежонка, но когда оглянулось на меня, я увидел почти человеческое лицо, разве что мелкое и заросшее шерстью.

И это в Зорре, мелькнула мысль. Мало того – в святой церкви! Рано епископ объявил, что Зорр абсолютная твердыня христианства, что здесь нет ни малейшей тени язычества. Этот домовой... или что-то подобное явно к строгому христианству не имеет никакого отношения.