Ричард I Львиное Сердце

Как мы уже слышали, в 1191 году монахи выбрали Режинальда Батского, обведя, таким образом, вокруг пальца Уолтера Руанского, который должен был обеспечить выбор королевского кандидата, и победоносно довели до конца исподволь готовившуюся интригу. Предотвратить нечто подобное на этот раз должны были авторитет Элеоноры и бдительность правительства. Определив своим кандидатом Хьюберта Уолтера, Ричард доказал всем, что в кадровых вопросах у него верные критерии: его избранник не только получил боевое крещение в крестовом походе, где напоследок возглавил делегацию к Салах ад-Дину и способствовал заключению перемирия, его авторитет был тут же признан в Англии, а это являлось хорошей предпосылкой эффективной деятельности. Даже Гервасий Кентерберийский, представлявший партию весьма критически настроенных против короля монахов, хвалебно отозвался о нем, назвав справедливым и добронравным, и вынужден был признать, что тому сразу же удалось взять под контроль ситуацию в Англии и стать объединяющим фактором внутренней политики. Но даже присутствие короля, чему свидетельство результат выборов 1191 года, не всегда обеспечивало на сто процентов избрание королевского кандидата, и еще менее способствовало тому пребывание короля в плену, усугубленное противоречивыми инструкциями и новыми интригами Саварика Батского.

28 мая Ричард пишет в Кентербери, что недавно отосланное им рекомендательное письмо, в котором он назначает своим кандидатом на пост архиепископа Саварика Батского, подлинно и составлено им «para conscientia et bona voluntate»[156]’. Правда, нигде не подтверждается надежность подателя письма. Таким образом, монахи заблаговременно получив от Ричарда рекомендательное письмо, которое совершенно, естественно, расходится с инструкциями королевы-матери, сделали королю запрос, — что само по себе показательно для авторитета находящегося в плену Ричарда, — а подлинно ли его послание вообще? В подтверждение Ричард отписал им несколько слов, но 8 июня посылает вслед, на этот раз в адрес своей матери, крайне срочное письмо, в котором просит все же, поскольку его распоряжение все еще не выполнено, — а оно было выполнено уже неделю назад, о чем Ричард, естественно не мог догадываться, — провести кандидатуру Хьюберта Уолтера. Это письмо послужило Ричарду самооправданием его — не впервые уже примененной — тактики. Он сообщает, что воля его тверда и неизменна («voluntas nostra est firma et immutabis»[157]), и в качестве примаса он желает видеть только Хьюберта Уолтера. И если он посылал рекомендательные письма в пользу кого-нибудь другого, будь то канцлера, епископа Батского или еще бог весть кого, то пусть считают, что этих писем никогда не было. Затем следует весьма примечательное выражение: дескать, вы не хуже меня знаете, «что нам, пока мы в неволе, не вольно перечить просьбам сильных мира сего и надо ходатайствовать за тех, кого мы ни под каким предлогом не желали бы продвигать». И это относилось не только к прошлому, но и к будущему. Таким образом, Ричард вновь счел своевременным внести ясность в вопрос, почему он старается быть любезным со всеми. И тут же делается приписка о несомненной надежности подателя этого письма магистра Иоанна Бридпортского.