Ричард I Львиное Сердце

Следовало ожидать, что Иоанн будет бороться за свое право на наследство. Равным образом можно было предсказать поведение Филиппа, и здесь мы подходим к сути теории политической системы безопасности — он встал бы на сторону Иоанна. Именно своей предсказуемостью ситуация и была, надо полагать, обязана этому странному назначению Артура: Ричард считал, что Иоанн в качестве союзника Филиппа был менее опасен. А это означало, что Иоанн был заранее выбран своим братом на роль повстанца. Впрочем, в 1193 году, казалось, Ричарда не особенно волновали интриги его брата, а в 1194 году он сразу же простил их ему. Поэтому главным объектом политических маневров, конечно же, становится французский король: с провозглашением престолонаследником Артура ему был предопределен партнер-коллаборационист. Таким образом, за относительно короткое время ему уже во второй раз приходилось в вопросе английского престолонаследия становиться на сторону, определенную Ричардом: сначала он поддерживает его самого, а потом — Иоанна. Как и в первом случае, не следует полагать, что Филипп действовал необдуманно. Очень вероятно, что, поддерживая Ричарда, он преследовал свои собственные цели, которые, правда, впоследствии не осуществились. Решающим было то, что французский король не нашел бы себе союзников в Бретани. Зачем бретонцам восставать против Ричарда, если он назначил их юного герцога престолонаследником? Эта провинция и впоследствии, до возвращения Ричарда, оставалась спокойной, к чему он и стремился. О том, что и в Мессине его интересовала Бретань, мы уже отмечали в связи с договором, подписанным в марте 1191 года. Ее геополитическое положение — ключ к пониманию ситуации в целом.

Отец Артура, Готфрид, был дорог Филиппу тем, что, благодаря ему можно было бы осуществить французско-бретонский охват центра Анжу, а также Нормандии и Пуату, и это же в глазах Филиппа придавало большое значение и его сыну. Как известно, именно этот план и был реализован после смерти Ричарда. В то время как Анжу, Мен и Турень поддержали Артура, бретонцы вступили в Анжер, а французы — в Тур. В опасности такой ситуации Ричард убедился только год назад: он и Филипп вели в этом регионе войну против Генриха II; сразу после смерти отца он начал избавляться от коллаборационистов, среди которых встречались также и бретонцы. Таким образом, он лишал французского короля доступа к его племяннику, нацеленному на интервенцию. В то время, как за ним находилась целая, да к тому же ненадежная, провинция, имевшая важное стратегическое положение, за Иоанном во Франции не было никого. Это должно было сильно ослабить значение последнего в качестве французского союзника, но у Филиппа не оставалось выбора. На случай своего возвращения Ричард значительно повышал таким политическим решением военную безопасность своих континентальных владений, в случае же своей смерти, он создал бы для своего реального преемника — брата — оптимальные условия для борьбы за власть: он обеспечил бы ему поддержку французского короля, смог бы он добиться этого прямым путем? Впрочем, осенью 1191 года под покровительством Уолтера Руанского Иоанн был признан в Англии наследником. Человек, о котором Ричард писал, что открыл ему свое сердце и поверил свои «secreta»[55], хотя и был верховным юстициарием, не сделал ничего для сохранения за Артуром права на престол, а искал взаимопонимания с Иоанном.

Следуя этой теории, можно рассматривать дальнейшее поведение Ричарда в вопросе престолонаследия. На смертном одре он назначает Иоанна своим преемником, и королева Элеонора, присутствовавшая при его смерти, делает все, от нее зависящее, чтобы поддержать своего младшего сына на пути к престолу. Можно было отклонить требуемую Францией передачу Артуру Анжу, Мена и Турени и еще в тот же год остановить опасное развитие ситуации. Если серьезно относиться к провозглашению в 1190 году Артура наследником, то встает вопрос, что же тогда могло привести к пересмотру этого решения в 1199 году, ведь с годами позиция племянника должна была бы, скорее, укрепиться.