Ричард III

Френсис поклонился и отошёл в сторону. Король вернулся в карету и дал знак продолжить путешествие.

   — Дикон? — Анна с тревогой посмотрела на супруга.

   — Всё хорошо, — заверил Ричард. — Просто я понял, о чём именно писал король Франции. В последнем послании он допустил несколько фраз, которые я счёл не слишком удачной шуткой.

   — А теперь?

   — Людовик XI не умеет шутить. Мне теперь это известно.

Скорость, с которой начали распространяться письма, однозначно говорила о том, что Бэкингем не заезжал в столицу. А значит, и с принцами всё оставалось благополучно. Этот вывод отвратил Дика от мысли немедленного возвращения в Лондон. Догадывался король и о том, зачем его очернили, вот только время выступало на стороне Ричарда, а не Людовика. Лето, благоприятное для вторжения захватнических войск, заканчивалось.

28 августа Дик отправил герцогу письмо, в котором назначил Бэкингема главой судебной комиссии по расследованию предательств и преступлений в Лондоне и восьми южных графствах. Он всё ещё надеялся примириться с родичем.

29 августа король прибыл в Йорк, где состоялся обряд инвеституры, и сын Ричарда Глостера, Эдуард Миддлхеймский, стал престолонаследником, принцем Уэльским.

* * *

Ловелл вошёл в полутёмное помещение, освещаемое одним лишь чадящим факелом. Оно настолько не вязалось с Ричардом, что в первые мгновения Френсис ожидал засады.

Друг обнаружился за широким простым столом, на котором лежало несколько посланий.

   — Ваше Величество...

Ричард кивнул в знак приветствия:

   — Френсис, это письмо ты отвезёшь в Лондон. Отдашь в руки коменданту Тауэра лично.

   — Хорошо, — виконт ждал, когда Ричард запечатает послание и передаст ему, но король отрицательно покачал головой.

   — Прочти, — велел он.

Френсис вчитался в ровные, летящие с едва заметным наклоном влево литеры и удивлённо поднял взгляд:

   — Но почему бы просто не предъявить их? Зачем прятать принцев? Тем самым ты попустительствуешь лживым наветам!

Король ответил не сразу:

   — Тот, кто начинает оправдываться, заведомо виновен. Да и что я могу? Устроить ещё одно путешествие? С сыновьями Эдуарда поколесить по королевству: мол, смотрите, я никого не убивал?! У меня слишком много дел, Френсис. К тому же подобное поведение недостойно... Да и не поможет в опровержении клеветы.

Ловелл кивнул. Даже сделай Ричард так, как говорил, обязательно нашлись бы негодяи, распространяющие слухи о непохожести принцев на самих себя.

   — Кроме того, дети Эдуарда теперь в опасности. Их убьют лишь затем, чтобы обвинить меня в этом преступлении. Я не могу допустить этого.

Френсис присмотрелся. Под глазами короля залегли тени — то ли из-за неверного света факела, то ли по вине усталости. Ричард, вероятно, и избрал эту комнату, чтобы скрыть своё состояние, и для соблюдения секретности, конечно.

   — Самым простым решением было бы возвращение принцев их матери, — заметил виконт.

   — И она сумеет их защитить?! Случись с юношами несчастье, Елизавета обвинит меня во всех смертных грехах, — он помолчал немного и добавил почти шёпотом: — И будет права... Я дал ей слово.

Ловелл обречённо вздохнул. Теперь Ричард озаботится ещё и безопасностью Вудвилл.

Король потянулся за чистым листом.

   — Огня, — приказал Ловелл, но был остановлен резким взмахом руки и коротким:

   — Мне достаточно света.

Ричард писал Вудвилл. В своём послании он предложил вдове Эдуарда покинуть убежище и вместе со старшей дочерью, тоже Елизаветой, встретиться с ним. Дик гарантировал бывшей королеве безопасность и даже обещал снять с женщины обвинение в заговоре и в похищении казны. Остальных дочерей Вудвилл он желал переселить в свою северную резиденцию, замок Шериф-Хаттон. Там незаконнорождённые принцессы жили бы на полном обеспечении, пока не выйдут замуж.

   — Она будет принимать решение долго, ты же знаешь.

   — Знаю, — согласился Его Величество. — Пусть. Я уже написал Маргарет в Бургундию. Она приютит Эдварда и его брата на некоторое время.

Глава 2

«...Здесь, благодарение Богу, всё хорошо, и истина прояснилась настолько, что способна противостоять злу, причинённому наветом. Теперь мы имеем доказательства неверности герцога Бэкингема. По милости Божьей, мы не будем долго страдать от козней этого человека, хотя во многом уже претерпели от его злобы...».

Канцлеру Великой Печати в Лондон

12 сентября 1483 года милостью Господа нашего король Англии

Ричард III

По прибытии в Линкольн в октябре 1483 года королю сообщили о вооружённом мятеже.

   — Герцогу Бэкингемскому наскучила роль оратора или он растерял всё своё красноречие? — усмехнулся Ричард. — Ужель он решил попробовать свои силы в честном бою!