Ричард III

   — Я не сомневаюсь в твоих военных умениях, Ричард, — Ловелл, наконец, взглянул Ричарду прямо в глаза. — Но по завершении кампании тебя будет ожидать далеко не тёплый приём. Вне зависимости от того, сколь скоро ты одержишь победу.

* * *

Глостер собрал армию, выступил в Шотландию и в 1481 году осадил один из её пограничных форпостов, Бервик. Во время войны Ланкастеров и Йорков этот город переходил из рук в руки аж двенадцать раз. Ныне он снова принадлежал Шотландии отданный северному соседу Маргаритой Анжуйской в обмен на военную помощь.

24 августа 1482 года, не выдержав долгой и изнурительной осады, Бервик капитулировал, и Ричард окончательно сделал его английским.

Герцог отправился дальше. Впереди лежал Эдинбург — сердце Шотландии и самый укреплённый город того времени.

   — Ваша светлость, — полог шатра отстранился. Показалась коротко остриженная голова часового.

   — Да, Карл, слушаю, — Ричард склонился над картой, изрядно испещрённой значками и пометками.

Наскоком Эдинбург взять не получалось. Длительную осаду Дик себе позволить не мог, да и не дала бы та практически никакого результата. Оставалась хитрость, но план пока не складывался. Вот уже третью ночь доверенные люди обшаривали все буераки и канавы, находящиеся вблизи стены. Ричард рассчитывал на удачу — вдруг отыщется подземный ход.

   — Монах к вам, ваша светлость, — доложил часовой. — Очень просит.

   — Вот как, — Дик оторвался от карты и с удовольствием потянулся, выпрямляя застывшую спину. — Уж не из города ли он? Пришёл вымаливать милость для прихожан и своей обители.

   — Воистину всякий, кто слышал о деяниях герцога Глостера, знает, что подобное не требуется, — отчеканил монах. Он вошёл вслед за воином, не дождавшись дозволения. И его резкий низкий голос совершенно не вязался с пением псалмов и вознесением молитв.

   — Позвольте поинтересоваться, отчего же? — Ричард тряхнул головой и озорно улыбнулся.

   — Вепрь не знает милости или пощады. Он сторицей воздаёт врагам и предателям. И при этом честен и справедлив. Он не тронет безвинных.

   — Мне приятственны твои речи... слуга Божий, — ответил Дик. — Но мне претят маскарады.

Он перевёл взгляд на часового, и тот немедля подбежал к столу.

   — Мы обыскали этого монаха, ваша светлость, — доложил он.

   — Господи Боже, — рассмеялся Глостер, — куда катится мир? Если паства начинает обыскивать пасторов, это совершенно не говорит о доверии к последним. Ты не боишься прогневить Всевышнего, Карл? — обратился он к часовому.

   — Когда придёт мой срок, — ответил воин и преданно взглянул на своего господина, — отвечу. И не только за это. А пока мне жизнь вашей светлости намного дороже даже собственного спасения души. Потому как если в Англии осталась надежда, то только вы её воплощение.

Часовой положил на стол длинный кинжал в чёрных ножнах, инкрустированных золотом. Туда же отправился медальон — на золочёной крышке в красной окантовке поднимался на задние лапы алый лев — герб Стюартов.

Ричард оглядел оружие, а затем визитёра и благосклонно кивнул часовому:

   — Оставь нас.

Воин незамедлительно вышел.

   — Чем обязан? — Ричард небрежным движением подцепил цепочку и открыл медальон. — Александр, герцог Олбани, лорд-адмирал Шотландии...

   — Я прошу извинений за обман, герцог, — отчеканил тот. — Воистину не прибегни я к хитрости, наша встреча оказалась бы невозможной.

Монах отбросил капюшон, выпутался из рясы, представ пред Глостером во всей красе и блеске придворного платья. Шотландец был молод, как и Ричард. Смотрел прямо, и его манера изъясняться импонировала больше придворных экивоков и недоговорённостей, принятых при дворе Эдуарда IV.

Ричард коротко кивнул и указал гостю на кресло. Сам опустился на жёсткий лежак, заменяющий кровать:

   — Говорите.

Александр вздохнул и принялся рассказывать быстро и чётко.

   — Огромной бедой обернулось для нас пророчество, касающееся брата Иакова. Некий проповедник предсказал, будто король погибнет по вине близкого родича.

Глостер поморщился и отвернулся. О менестреле, подставившем под удар Джорджа, он был наслышан.

   — Ничем иным я не могу объяснить внезапное недовольство Иакова собственными братьями! — продолжал тем временем шотландец.

   — Насколько мне известно, — прервал его Глостер, — вас принимало большинство мятежных баронов.

   — Да, я популярен! — взвился Александр. — Народ верен мне и послушен!.. Мне была поручена организация обороны шотландских пограничных марок, и, видит Бог, я служил честно.

Дик повёл плечом и прикрыл глаза:

   — Продолжайте.

   — До короля дошли вести о расправе, учинённой Эдуардом IV над своим братом Георгом, герцогом Кларенсом. И, видимо, он решил последовать примеру английского монарха, — прямо сказал Стюарт. С каждым произносимым им словом Глостер бледнел и лицо его словно застывало, превращаясь в ледяную маску. — Иаков III обвинил меня и нашего младшего брата, графа Мара, в колдовстве. Король захватил мою резиденцию, Данбар. По его приказу младшего брата убили, а меня заточили в башне Давида.

   — Почему же вы стоите передо мной сейчас?