Ричард III. Последний Плантагенет

Королева сощурилась и подарила ему взгляд, значения которого юноша не понял. Казалось, Вудвилл вне себя от гнева, ненавидит и благодарна одновременно. Конечно, Елизавета сама добивалась этого похода, но того, что супруг лично возьмется отстаивать ее честь, явно не ожидала. Она скорее рассчитывала на приказ, который Эдуард отдаст своему брату. Королева и от Ричарда избавилась бы, и смогла бы безнаказанно упрекать того в случае неудачи.

– Вздор! – король поднял кубок. – Мятежников не столь и много. Они сами сложат оружие, завидев наши знамена и заслышав поступь боевых коней!

Тост поддержало несколько подвыпивших голосов. Ободряющие возгласы и здравицы наполнили зал. Глостер перехватил еще один взгляд Елизаветы – почти панический – и встал из-за стола.

– Прошу извинить меня, Ваши Величества, – он сухо поклонился и вышел, слыша за спиной шелест приглушенных голосов.

– Что мы станем делать? – Ловелл не присутствовал на королевском обеде, но, как обычно, оказался в курсе возникших дел.

Дик нахмурился:

– Собирать армию, конечно.

– Не успеем!

– Надо успеть, – он прищурился и качнул головой. – Но прежде я еще раз побеседую с братом. По возможности наедине.

Но остановить короля не удалось. Он отправился на север и почти сразу же отступил под давлением ланкастерских сил. Только терпя поражение за поражением, он свыкся с мыслью об измене Уорвика и Кларенса. Теперь они открыто поддерживали восставших.

26 июля 1469 года в битве при Эджкот-Мур Уорвик разбил королевские войска и захватил в плен Эдуарда. Он держал короля в Понтефракте. Вскоре туда стали стекаться вести об огромной армии герцога Глостера. Ричард собрал ее в рекордные сроки и теперь шел на выручку брату.

Невилл мерил шагами комнату, резко разворачиваясь у стен. Слуги, как и соратники, старались не попадаться ему на глаза – слишком уж несдержан был граф в последнее время. Положение создателя королей ухудшалось с каждым днем, но ему казалось часом и даже мгновением.

– Мало мне юнца, поднаторевшего в войнах и действующего так, словно предвидит действия противника на пять шагов вперед, – бормотал Уорвик. – Эдуард узнал о подходе войск и призвал совет присоединиться к нему, а потом нагло заявил, будто отправится с этими людьми в Лондон. Так вдобавок еще и Анна закатила скандал в духе собственной матушки. Что может соображать девица в возрасте тринадцати лет? Да ничего! Она столь же мало смыслит в любви, сколь и в жизни вообще.

Сын Генриха и Маргариты оказался тотчас отвергнут Анной, как только она услышала о бракосочетании. Тот, дескать, весь в бывшую королеву. Жесток, злобен, помыслами низок, а лицом уродлив.

Слухи о норове принца действительно ходили довольно давно. Первый самостоятельный смертный приговор Эдуард Ланкастер вынес еще в семилетнем возрасте, чем изрядно потряс даже Маргариту Анжуйскую. Королева лишь в шутку спросила его, указывая на двух бывших телохранителей из свиты короля Генриха, сдавшихся в плен йоркистам: «Как мы накажем этих рыцарей?» И мальчик без колебаний ответил: «Отрубим головы!»

Быть может, если бы Анна не закатывала истерики, а спокойно доверилась отцу, Уорвик объяснил ей, что подобный политический брак осуществится лишь в случае восстановления Генриха VI на троне. Конечно, граф верил в свою счастливую звезду, но многое могло сложиться непредсказуемо. В случае поражения он всерьез рассматривал вариант возвращения дочери к Глостеру. Мальчишка ради нее отказался от завидной невесты, значит, действительно влюблен. А став женой Ричарда, Анна вымолила бы прощение опальным родичам.

Но девчонка смела заикнуться о предательстве, измене и собственных романтических фанабериях. Она не оценила того, что Невиллу пришлось несколько часов провести коленопреклоненным перед Маргаритой, лишь бы вымолить прощение! И, конечно, граф не сдержался, поведя себя, словно какой-нибудь трактирщик. За пощечину собственной дочери Уорвику было стыдно перед самим собой. Однако просить извинений он не желал и постепенно свыкся с мыслью о появлении еще одного врага под крышей родного дома.

Когда раздражение достигло апогея, Уорвик вышел в коридор и, миновав крытую галерею, ногой отворил дверь в покои короля. Эдуард сопроводил его появление удивленным вздрагиванием бровей, но ничего не произнес. Вместо него заговорил Невилл, причем голосом, не терпящим возражений.

Король покинул Понтефракт, так и не дождавшись людей из совета. Якобы для обеспечения безопасности высокородного пленника, Кингмэйкер отконвоировал Эдуарда сначала в Уорвик-Кастл, а затем и в Миддлхейм.

Глава 13

– Армии не будет, – Ловелл уже в который раз оказывался вестником дурных новостей. Раньше таких казнили или отсылали куда-нибудь на дальние пределы. Однако Ричард выслушивал друга спокойно и кивал, лишь хмурясь время от времени. – Войска не успеют подойти.

Дик склонил голову набок. Вид его при этом стал задумчивым, хищным и хитрым донельзя.