Ричард III. Самый оболганный король Средневековья

Следующим звеном в цепи беззаконий, совершенных сценическим Ричардом III, становится его женитьба на дочери покойного Создателя Королей Уорвика[8] – Анне Невиль. Шекспир практически не дает зрителям пояснений, отмечая, что этот брак был нужен Ричарду для захвата власти. В XVI в. такие пояснения и не требовались – все знали, что знаменитый Создатель Королей оставил своим дочерям огромное наследство. Немаловажное политическое значение имело и то обстоятельство, что Анна Невиль была вдовой принца Эдуарда Ланкастера. Добиваясь этого брака, Ричард показывает себя законченным циником, ведь он совсем недавно убил мужа и свекра своей невесты. Однако, с его точки зрения, это только делало ситуацию пикантнее:

Придется в жены взять
Мне младшую дочь Уорвика. Я, правда,
Убил ее супруга и отца…
Ха! Тем полней ей возмещу потерю,
Став для нее супругом и отцом.

Современный зритель, узнав о намерении Ричарда жениться на Анне Невиль, скорее всего, предположит, что герцог Глостер попросту принудит женщину к браку. В самом деле, разве урод и злодей может по-хорошему уговорить выйти за него красавицу, мужа которой он буквально пару дней назад отправил на небеса? Чтобы еще больше затруднить его задачу, Шекспир заставляет Ричарда объясняться с предполагаемой невестой над гробом Генриха VI. Естественно, та начинает с проклятия убийце, плюет ему в лицо, но потом происходит нечто совершенно невероятное – уже к концу сцены Анна влюбляется в Ричарда III и принимает его кольцо в знак помолвки.

Такой поворот событий кажется абсолютно немыслимым, но Ричард с редким, поистине дьявольским красноречием уверяет Анну, что все убийства совершил только из безумной любви к ней:

…Возьми вот этот острый меч,
Пронзи им эту преданную грудь,
Исторгни душу, полную тобой,
Смотри, я жду смертельного удара,
О Смерти на коленях я молю.
Чего ты ждешь? Я Генриха убил,
Но виновата в том твоя краса.
Не медли же! Я заколол Эдуарда,
Но твой небесный лик тому виной.
Меч подними иль подними меня!

Покоренная столь страстными признаниями, Анна уступает.

А теперь вернемся к современной «психологической» трактовке образа Ричарда III. Если Ричард действительно глубоко страдал от недостатка любви, от того, что его уродство не дает ему жить нормальной человеческой жизнью, то после объяснения с Анной Невиль должен был наступить благотворный перелом. Действительно, свершилось чудо – Ричард любим, несмотря на все физические и душевные недостатки, несмотря на все преступления. Причем влюбляется в него не дурнушка или простолюдинка, а самая завидная невеста Англии – женщина молодая, красивая, знатная и богатая. Впереди счастливый брак, который должен хотя бы немного смягчить характер злодея. У Ричарда есть все основания для радости и гордости. И он действительно радуется… собственной изворотливости и гордится… самим собой:

Кто женщину вот этак обольщал?
Кто женщиной овладевал вот этак?..
Против меня – Бог, совесть, этот труп,
Со мною – ни ходатая, ни друга,
Один лишь Дьявол разве да притворство;
И вопреки всему – она моя!..
Нет, герцогство поставлю против пенса,
Что я досель не знал себе цены!

Ричард ни на секунду не теряет самоиронии. Он, конечно, обрадован и даже слегка увлечен, но не более того: «Она – моя, хоть скоро мне наскучит». Герцог почти презирает свою невесту за столь быструю перемену чувств. И очень быстро брак превращается в ад. Анна горько жалеет, что поддалась искушению, но уже ничего нельзя изменить.

Безусловно, поведение Ричарда говорит о черствости, о неспособности любить. Однако во времена Шекспира столь неправдоподобно быстрое обольщение Анны Невиль вполне могло восприниматься как лишнее доказательство дьявольской природы ее жениха. Ричард действует как классический демон-искуситель. И то, что он не выполняет ни одного из своих обещаний, только усиливает сходство. Лживость Дьявола была, можно сказать, азбучной истиной демонологии; все знали, что Сатана никогда не помогает своим сторонникам, а если и помогает, его участие всегда оборачивается катастрофой.