Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь

«На улице было холодно и пасмурно; постоянно шел дождь, и бури налетали, из-за которых мы потеряли много животных; а так как дождь шел все время, то не было возможности их посчитать. Мы потеряли здесь много лошадей; еда была испорчена водой; соленая свинина гнила под грозой; доспехи покрывались ржавчиной, которую нельзя было отчистить; одежда терялась, и люди болели из-за нехватки пищи; но сердца их были радостными из-за предвкушения увидеть Гроб Господень. (...) В лагере царила радость; доспехи сворачивали, а люди говорили, качая головой: „Господи, помоги нам! Святая Мария, помоги нам! Господи, позволь обожать Тебя, и благодарить Тебя, и увидеть Твой гроб!”»^25[410]

Однако не все испытывали энтузиазм в предвкушении будущей атаки. Тамплиеры, госпитальеры и большая часть «пуленов», этих христиан, родившихся и проживших долгое время на заморских территориях, опасались, что осада Иерусалима будет долгой, рискованной и опасной. Христиане, находясь далеко от своих морских баз, опасались в любой момент, как первые крестоносцы в Антиохии в 1098 г., быть зажатыми между стеной и армией подкрепления мусульман. Собранный 13 января 1192 г. совет решил принять аргументы этих «мудрецов». План осады Иерусалима был вновь отклонен, и принято решение вернуться к побережью для укрепления Аскалона и обеспечения скорого прихода новых крестоносцев.

Это уже было признание поражения или, по крайней мере, бессилия. Остановка в нескольких километрах от цели, от этого вожделенного Иерусалима, имела эффект деморализации для большого количества «пилигримов», которые с этого момента решили вернуться домой. Французы, как отмечает Амбруаз, естественно, воспользовались этим, чтобы предать, вернувшись в Акру, Тир и Яффу. Престиж Ричарда, каким бы высоким он ни был, испытал необратимый удар, что английские хронисты пытаются компенсировать, описывая его достоинства и щедроты.

Ричард и остатки его армии вернулись 20 января 1192 г. в Аскалон. В течение почти четырех месяцев они пытались поднять город из руин и превратить его в крепость. Французы им помогали мало. Присоединившись к Ричарду довольно поздно, в начале февраля, они не остались с ним, а предпочли разместиться в Акре, где жизнь была спокойней. Однако не все было так хорошо, увеличилось количество конфликтов. Французы с помощью своих генуэзских союзников попытались захватить город, воспользовавшись конфликтной ситуацией между пизанцами и генуэзцами и новым поворотом в отношениях между двумя «королями», Ги де Лузиньяном и Конрадом Монферратским. Последний плел интриги как никогда и, кажется, пытался помириться с Саладином. Ричард был вынужден вмешаться. Он отправился в Акру, но прибыл слишком поздно. Конрад и Гуго Бургундский уже уехали в Тир, где они стали развлекаться и собираться домой. Что касается Конрада, то он напрочь отказался подчиняться приказам Ричарда. Соперничество между Конрадом и Ги превратилось в открытое столкновение, которое вновь противопоставило первого, поддерживаемого французами и большинством баронов Палестины, второму, опирающемуся на Ричарда. К тому же к последнему пришли плохие новости: его брат Жан посягнул на трон, и король также стал готовить свой отъезд из Святой земли в Англию. Он решил оставить часть армии, но не знал, под чьим командованием. Несмотря на свою нелюбовь к Конраду, Ричард должен был признать, что только он мог повести за собой баронов и крестоносцев. Абсолютно изолированный, Ги не смог бы удержаться в его отсутствие. Поэтому пришлось мириться с Конрадом. Ричард неохотно согласился на это и предоставил своему несчастному кандидату компенсацию — королевство Кипра.

Для Конрада путь был свободен, и Ричард объявил о своем согласии через графа Генриха Шампанского, своего племянника. Сразу же началась подготовка к коронации нового короля Иерусалима. Но 28 апреля произошла неожиданная развязка. Конрад был убит двумя «асассинами», фанатичными приверженцами одной мусульманской секты шиитов под предводительством Рашида ад-Дина аль Синана по прозвищу Старец Горы. Его последователи-фанатики, выступавшие против ортодоксов, обкурившись гашишем, как утверждают их противники, были своего рода «запрограммированы» своим учителем на устранение тех людей, на которых он укажет. Эти двое, переодевшись в монахов, вошли в доверие к христианам и приблизились к Конраду, направлявшемуся к своему другу епископу Бовэ на ужин. Они его закололи, пока он читал деловое письмо. Слух, распространяемый французами, обвинял одно время Ричарда в том, что это он вложил нож в руки этих фанатиков. Этот тезис подтверждался неприязнью Ричарда к Конраду и спешностью, с которой его племянник женился на вдове Конрада, чтобы унаследовать престол Иерусалима^26[411].