Ричард Львиное Сердце: Поющий король

— Следует воспользоваться случаем и немедленно захватить город, — засверкал глазами барон Меркадье.

— О нет, только не война! — закатил очи епископ Бове. — Не нужно пренебрегать городскими нотаблями. Они, кажется, склоняются к тому, что легче выплатить наследство, чем воевать с крестоносцами или терпеть их присутствие.

Огромная крыса вдруг выскочила из угла комнаты, в которой проходил совет короля, испуганно потаращилась на собравшихся и устремилась в распахнутую дверь.

— Проклятый оборотень, он подслушивает нас! — воскликнул Ричард, хватая со стола железный кубок и швыряя его вслед крысе, в облике которой ему померещился отвратительный Жан де Жизор.

В тот же вечер, обнаружив на теле новое наступление губительной сыпи, Ричард исповедовался одному из монахов здешней обители, франку, принявшему греческое вероисповедание, в душе его наступило облегчение, но видение Жана де Жизора в образе черной плюгавой крысы никак не покидало его воображение. Попивая монастырское винцо, он сидел у очага в окружении верных спутников и, улучив мгновенье, обратился к Роберу де Шомону:

— Медвежье Сердце, я хотел бы услышать все, что ты можешь мне рассказать о владельце великого вяза, который мы не так давно имели удовольствие повалить. А ты, — обратился он к лютнисту, услаждавшему их слух своей игрой, — можешь идти, голубчик, вот тебе от меня в подарок перстенек.

Когда лютнист ушел и в довольно тесном помещении остались король, тамплиер и летописцы Герольд и Амбруаз, Робер, собравшись с мыслями, заговорил:

— Сдается мне, я немало уже рассказывал вашему величеству о своем полном ровеснике и соседе, но я могу и повторить все по порядку. Конечно, если бы я был летописцем, мне было бы легче соблюсти порядок повествования, но я попробую как смогу. С Жаном де Жизором я знаком с самых ранних лет своей жизни.

— Жизор и Шомон расположены на расстоянии трех лье друг от друга? — спросил Ричард.

— Четырех, сударь, — поправил его Робер и продолжал: — Итак, мы родились с ним в один и тот же день без малого пятьдесят семь лет тому назад. Может быть, нас и с руки кому-то называть родственниками, тем более что и легенда приписывает нашим семьям общее происхождение от некоего Ормуса Язычника, но я лично считаю, что духовно наши семьи слишком далеко ответвились друг от друга. Основателем Жизора и первым его сеньором был граф Гуго де Шомон, женатый на дочери Тибо де Пейна, носившего прозвище «Тардильский Мавр».

— Так вы, значит, в родстве и с Гуго де Пейном, основателем ордена тамплиеров? — спросил Герольд де Камбрэ.

— Орден тамплиеров был основан до него, — возразил Робер. — Гуго де Пейн, один из первых великих магистров ордена, так много сделал в Святой Земле для укрепления Иерусалимского королевства, что своей славой затмил предшественников. Да, мы в родстве с ним, но в столь же отдаленном, как и с Жизорами. Итак, продолжу. После смерти Гуго де Шомона его вдова Аделаида отдала имение своему родному дяде, Роберу де Пейну. Злые языки утверждали, будто племянница жила с дядей, как жена с мужем. Мало того, когда сын Робера де Пейна, Тибо, после смерти отца вступил во владение замком Жизор, пошли гнусные сплетни, якобы это не настоящий Тибо, а тайный сын Робера и Аделаиды. Доказательством этих мерзких сплетен служило чудесное омоложение Тибо де Жизора, который вскоре после смерти отца в свои сорок четыре года стал выглядеть чуть ли не на двадцать два. Другие злопыхатели уверяли, что Тибо и вовсе продал душу дьяволу, оттого и помолодел. Надо заметить, он и сам давал пищу для таких злопыхательских суждений — открыто отказывался посещать церковь, подвыпив, хулил Господа нашего Иисуса Христа. Рассказывал о Спасителе самые невероятные и злые небылицы: поклонялся старинному вязу, растущему на поле перед Жизорским замком, и называл его «священным Ормусом». Среди крестьян нашлись такие, кто вошел в его секту вязопоклонников, и вместе с ними Тибо устраивал весной и осенью радения с бешеными песнями, плясками и свальным грехом. Так что вы совершили наиблагое дело, ваше величество, что срубили это поганое идолище — жизорский вяз.

— Еще бы! — усмехнулся король Англии, с удовольствием вспоминая битву на Жизорском поле и рубку исполинского вяза.

— Люди прозвали Тибо Жизорским Язычником, — продолжал Робер, — хотя язычество и так заключено в родовом имени у Пейнов [22]. В жены себе Жизорский Язычник взял сорокалетнюю Матильду де Монморанси, женщину необыкновенно пылкую, ежели не сказать — похотливую. Она быстро родила ему сына Гуго, а потом двадцать лет была бесплодной, но зато с каждым годом выглядела все моложе и моложе, и, разумеется, ее очень скоро прозвали Жизорской Колдуньей.

Летописец Амбруаз тайком пнул ногой Робера в щиколотку, так что старый тамплиер чуть не взвыл от боли, но зато мгновенно понял — рассказы о колдунах и ведьмах, отказывающихся от таинства причастия и до старости выглядящих молодо, могут по известным причинам раздражить Ричарда. Ведь его родная мать Элеонора Аквитанская славилась тем же самым.