Ричард Столлман и революция свободного программного обеспечения

Лори Петрицки, мой редактор из O’Reilly, велит мне выбрать между OPL и GFDL, и я снова включаю фантазию. На дворе сентябрь 2001 года, и электронные книги мертвы. Многие издательства, включая то, в котором работает Трейси, свернули свои проекты с электронными книгами. Я задаюсь вопросом: если бы эти компании смотрели на электронные книги не как на бизнес, а как на способ создания сообществ – что это изменило бы?

Я даю знать Столлману, что работа над книгой возобновилась, и что O’Reilly требует от меня выбрать лицензию для неё. Я добавляю, что склоняюсь к OPL, потому что не хочу давать конкурентам О’Рейли возможности выпустить такую же книгу под собственной обложкой. Ричард на это возражает, что О’Рейли уже использовал раньше GFDL несколько раз. Я машу рукой на прошлогодние события и предлагаю Столлману новую сделку: я выбираю GFDL, а он даёт мне новые интервью и помогает О’Рейли с публикацией книги. Ричард соглашается давать интервью, но говорит, что его участие в рекламных мероприятиях будет зависеть от содержания книги. Я нахожу эти условия совершенно справедливыми, и назначаю встречу в Кембридже на 17 декабря 2001 года.

Дату встречи я выбрал так, чтобы совместить её с поездкой Трейси в Бостон по делам. За пару дней до отъезда она предлагает мне пригласить Столлмана на ужин.

“Если уж на то пошло, – говорит она, – именно благодаря ему мы вместе”.

Я пишу Ричарду электронное письмо с приглашением, и ответное согласие не заставляет себя ждать. Когда я приезжаю в Бостон, я забираю Трейси из отеля, и мы спускаемся в подземку, чтобы добраться до Массачусетского технологического института. В Техносквере отыскиваем нужный кабинет и стучимся в дверь. Слышно, как Столлман увлечённо разговаривает с кем-то.

“Надеюсь, вы не возражаете”, – говорит он, открывая дверь. Оказалось, что его собеседник – молодая женщина лет двадцати пяти по имени Сара.

“Я позволил себе пригласить ещё кое-кого на ужин”, – объясняет он, улыбаясь своей кошачьей улыбкой, которую я потом снова увижу в ресторане Пало-Альто.

Если честно, то я не слишком удивлён этим. Несколько недель тому назад мать Столлмана любезно поделилась со мной новостью о подруге сына. “Я знаю, что они уже вдвоём ездили в Японию, чтобы Ричард получил там премию Такеда”, – добавила тогда Липпман. ^[152]

По дороге в ресторан мы разговариваем о том, как Ричард и Сара познакомились. Их рассказ кажется нам удивительно знакомым. Сара работала над своей фантастической книгой, услышала о Столлмане, и решила вписать его в книгу как прототип одного из героев. Чтобы поближе узнать Ричарда, она договорилась об интервью, и после этого всё завертелось. В начале 2001 года они начали встречаться.

“Меня восхищает, как Ричард создал целое политическое движение, чтобы решить свою личную проблему”, – говорит Сара, объясняя свою симпатию к Столлману.

Моя жена тут же спрашивает: “Что за проблема такая?”

“Сокрушительное одиночество”, – следует ответ.

Во время обеда я позволяю женщинам болтать между собой, а сам тем временем пытаюсь понять, насколько мягче стал Столлман за последний год, если вообще стал. Не вижу ни одной причины считать, что это произошло. Хотя Ричард куда более игрив и мил по сравнению с тогдашними нашими разговорами, его колючки тоже никуда не делись. В какой-то момент моя жена восклицает “не дай бог!”, и Ричард тут же отпускает свою характерную колкость.

“Не хочу разбивать тебе сердце, но бога нет”, – говорит он. [РМС: Наверное, это вышло чересчур всерьёз. Он мог бы справедливо упрекнуть меня в занудности, но не в колкости.]

Когда ужин закончился и Сара ушла, Столлман как будто ослабил свои защитные барьеры. Мы идём в книжный магазин неподалёку, и он признаётся, что последний год здорово поменял его взгляды на жизнь. “Я думал, что всегда буду один, – говорит Ричард, – и очень рад, что ошибался”.

Перед расставанием Столлман вручает мне “удовольственную карточку” – визитку с его адресом, телефонным номером и любимыми занятиями (“обмен хорошими книгами, вкусной едой, экзотической музыкой и танцами”), чтобы я мог подготовиться к последнему интервью.

На следующей день за едой Ричард выглядит ещё более влюблённым, чем вчера. Вспоминая дебаты в общежитии Карриер-Хаус о плюсах и минусах сыворотки бессмертия, он выражает надежду, что не за горами открытие ключа к вечной жизни. “Сейчас я счастлив, и потому хочу пожить подольше”, – признаётся он.

Я повторяю реплику Сары о “сокрушительном одиночестве”. Столлман на это отвечает, что нет связи между физическим или духовным одиночеством, и одиночеством в хакерском понимании. “Делиться кодом тебя побуждает дружба, но дружба эта довольно ограниченна”, – говорит он. Позже Ричард признаётся, что физическое одиночество и страх перед абсолютным одиночеством [РМС: то есть, даже в хакерском понимании] сыграли важную роль в его решимости основать проект GNU.