Риелтор неуловимый…

Но все это было еще в той Москве, времен учебы. В Москве же две тысячи восьмого года он почти не бывал, потому что боялся оставить аппарат без присмотра. Доставит гасту, переночует в подвале, наберет пассажиров на обратный рейс – и домой. Большую часть времени он проводил на родине – достраивал дом, возился с детьми, осваивал новую машину. Жизнь текла размеренно и спокойно, пока к подвалу не прибился старый институтский приятель – Игорь Волков. И притащил мешок своих проблем. Игорь еще и в институте умел их создавать на ровном месте – то с кем-то подерется, то коменданту общаги, отставному майору Шишкину, нагрубит, то преподов, которые потупее, настроит против себя своим умничанием. Не однажды они жаловались на него в деканат и говорили, что либо он, либо они. Но каждый раз все как-то утрясалось. Салим тоже любил поумничать, на этой почве они и сошлись.

Поначалу Салим даже обрадовался Игорю. Как же, приятель явился! А зачем явился-то? Повидаться? Нет, укрыться от преследователей. Ну так и укрывался бы себе где-нибудь в другом месте. Так нет же – явился именно сюда, разрушил налаженный бизнес и зашвырнул их обоих в такую даль, что и подумать страшно. Салим до сих пор не мог поверить, что они оказались в таком далеком году и вероятность возвращения домой остается под тремя вопросительными знаками.

Так Салим думал, обходя заданные районы. Заводы по большей части не работали, ворота стояли нараспашку, окна в цехах были выбиты, а стены исписаны граффити.

Своры бродячих собак шастали там и тут, и Салим не рискнул сильно углубляться на территорию предприятий. Как, однако, отсутствие нефти и газа меняет жизнь людей! Они исчезли – и многое сразу стало ненужным. Не нужны эти заводы, не нужна их продукция. Даже и территория их не нужна.

Салим подумал, что не худо бы увидеть Петрова, который возил гасту на втором аппарате. Петров был его приятелем и подчиненным на старой работе. Салим числился завлабом, а Петров был младшим научным сотрудником. Когда все разбежались, поначалу ушел и Петров, но потом вернулся. Ему в управление и достался второй аппарат. Он базировался в подвале такой же панельной девятиэтажки, но только у метро «ВДНХ». Салим как-то был у него в гостях и дорогу помнил хорошо. От метро в сторону гостиницы «Космос», затем налево и в переулок.

К счастью, парусные телеги до метро «ВДНХ» ходили. Здесь у них была конечная, они разворачивались и шли обратно.

Салим вышел из метро. Гостиница «Космос» стояла на прежнем месте, только слегка облезла да буквы с ее названием на глухой стене проржавели. На кронштейнах под окнами сохло белье. Он углубился в переулки и только тут вспомнил о бандитах. Его пронзил страх. Он совсем о них забыл. Сказалось обилие новых впечатлений и выпитое у Хабы желейное вино.

Салим остановился. Идти или не идти? Если пойти, можно угодить в западню. Не пойдет – ничего не узнает. А знание – сила. Они и так не разбираются в этой новой жизни, а так хоть понимали бы, как обстоят дела у врагов и чего от них ожидать. Нет, сходить все-таки надо. Хоть издали посмотреть, и то полезно.

Он двинулся дальше, но чувство близкой опасности не давало шагать так же бодро, как и раньше. Что, если они идут сейчас навстречу, увидят его и схватят? Нет, не схватят. Они ищут Игоря, а его, Салима, в лицо не знают. Если только Петров не выдаст. Но Петров не может быть с ними. Скорее всего, они оставят его возле аппарата. Да и не такой тот человек, чтобы вот так запросто взять и выдать его.

Салим немного успокоился, но стал пристально вглядываться в лица встречных прохожих. Те отвечали ему удивленными взглядами. Он понял, что привлекает к себе внимание и стал смотреть расфокусированным взглядом. Этого тоже было достаточно, чтобы заметить специфические фигуры бандитов даже среди экзотически выглядевших новых москвичей.

Дом, где размещался аппарат Петрова, еще не упал, но выглядел так, словно собирался это сделать со дня на день, да все по каким-то причинам откладывал. Людей из него уже отселили. Несколько стеновых панелей с верхних этажей обвалились и валялись внизу. Внутренности комнат, которые они прикрывали, обнажились. Там была видна какая-то мебель, ветер покачивал люстры на потолке. Дом был обнесен по периметру желтой лентой. Многочисленные таблички предупреждали, что подходить к нему опасно.

Салим на приличном удалении, стараясь не слишком бросаться в глаза, обошел его вокруг, делая вид, что просто интересуется состоянием здания. Дверь подвала была закрыта. Людей вокруг дома не было, в подвал никто не входил и не выходил оттуда. На мгновение ему захотелось постучать условным стуком в дверь и посмотреть, что будет дальше. Он подавил это желание.

Отойдя к соседнему, пока еще стоящему дому, Салим сел на скамейку так, чтобы было видно интересовавшую его подвальную дверь, и стал за ней наблюдать. Прошло минут двадцать.

– Здравствуй, Салим! – раздался вдруг сзади скрипучий и до боли знакомый голос. – Здравствуй, пес шелудивый!