Риф

– Ну да, Юрий Гарин. Вы не смотрите, что имя русское, он типа сын эмигрантов или что-то такое. Семеныч говорил, что он в США профессором был, а потом вот решил на родину вернуться. И прям на нашу голову, спасибо, блин, большое!

* * *

Танин план опросить бывших владельцев земельных участков под Куприно оказался довольно эффективным. Именно среди них она нашла еще одного пострадавшего от действий секты, который прислал ей ссылку на старую англоязычную статью об опальном антропологе Юрии Гарине. Подзаголовок был такой: «Скандал в научном сообществе: известного антрополога обвиняют в геноциде одного из малых народов Микронезии», 1998 год, автор материала Сергей Николаев. В отличие от русского, английский сегмент интернета на запрос Yuri Andreevich Garin реагировал более охотно – и очень неожиданно. Лера обнаружила несколько статей за авторством Гарина, посвященных языкам малых народов Микронезии, опубликованных в приличных научных журналах.

Пару часов они вместе с Таней листали эти статьи: это точно он?

Открыли статью Николаева. Ссылка была совсем старая, сайт давно не обновлялся. Гугл находил какой-то фрагмент, первые строчки в кэше: «Известный американский антрополог русского происхождения Юрий Гарин через неделю будет держать ответ перед комиссией по этике. Карьера и свобода ученого под вопросом…»

– Надо встретиться с ним. С Николаевым.

На письмо Николаев ответил быстро, вечером того же дня. Его так заинтриговала Танина история, что он предложил встретиться завтра в обед. На встречу пришел в костюме: черный пиджак, белая застиранная рубашка, лаковые черные ботинки – одежда выглядела так, словно он собирал ее в разных местах, пиджак взял у одного друга, рубашку – у другого и т. д.; как будто шел на свидание или на жизненно важное собеседование; еще Таня поймала себя на мысли, что он похож на комбайнера, который только вернулся из загса, где выдавал замуж единственную дочь. За чашкой кофе он рассказал, что прекрасно помнит и статью, и саму историю.

– Я внимательно следил за тем делом. Целая серия заметок была, – сказал он. – Сейчас кинулся, а их нет. Газеты в то время схлопывались быстрее, чем ты успевал сказать «черничный пирог». Никаких архивов. Это знаете, говорят, что из интернета фиг что удалишь, так вот – херня это все. Доменное имя, серверы – что-то не оплатил, и кирдык твоим архивам.

Николаев рассказал, что у него был приятель – преподавал славянские языки в Миссурийском университете; да и сейчас вроде преподает. Дело Гарина было очень резонансным. До России, впрочем, эта история не долетала – так, отголоски, не более. Ну и вообще, если по-честному, громкие дела над учеными быстро забываются и не сильно волнуют общественность. Кто сейчас помнит Гайдузека или Шаньона? В России уж точно никто. А между тем там ведь страшные подробности. Также и с Гариным.

– Я, кажется, был единственным русским журналистом, который в 98-м следил за ходом процесса в Миссури. Сами понимаете, в 98-м у русских были свои проблемы, никому не было дела до академического скандала вокруг сомнительных методов одного там антрополога с русским именем, – он отпил кофе, покачал головой. – И вот теперь. Двадцать лет прошло, с ума сойти, как время летит. И я узнаю́, что он теперь секту основал. Вот это, блин, траектория жизни. Посильнее Фауста Гете. Не сидит человек без дела, шило в жопе.

– В подзаголовке статьи было слово «геноцид», – сказала Таня.

Николаев пожал плечами.

– Заголовки – такая штука. Они нужны, чтобы цеплять внимание. На самом деле речь шла о гибели ста с лишним туземцев на аттоле.

– Что за атолл?

– Рифовый остров или типа того.

– Он убил их? Гарин их убил?

– Никто не знает. Там мутная история. Его неделю допрашивали, каждый день по несколько часов. Он юлил как уж на сковородке.

Николаев говорил о геноциде туземцев так, словно речь шла не о реальных убийствах, а о романе, типа «Тайпи», в котором Гарин – один из героев, не более.

– Во дает, а! Сперва Микронезия, теперь вот это вот. В Подмосковье, значит, окопался.

– Если, конечно, мы об одном и том же человеке говорим, – сказала Лера. – Мы пока не уверены.

– Да он это, он, – Николаев махнул рукой, – я уже даже не сомневаюсь, после вашего рассказа. Живучий как саламандра. Я его как-то потерял из виду после суда, не до него было вообще. Думал, умер или чего. Ему хвост прищемили, а он вон чего – новый отрастил и опять за свое. Мне Брум, – этот мой приятель из Миссури, – про него такую дичь рассказывал, на пару документалок хватит. Есть такие люди, знаете, они в случае опасности отбрасывают прошлое и отращивают новое. Это вот про него.

Таня поежилась.

– Что-что, а следы он заметать умеет. – Николаев посмотрел на часы, засуетился. – В общем, я знаете что? Я тут на встречу опаздываю. Давайте я дам вам почту Брума. Давно с ним не списывались, но блин. Ради такой новости стоит и написать. Он со стула упадет, когда узнает, что Гарин нашелся.

* * *