Рифейские горы (СИ)

- Ну и дурак тогда!- Кэйдар в ответ на эти слова Лидаса порывисто развернулся на месте, взглядом ожёг яростным. Но Лидас выдержал этот взгляд, усилием воли, но выдержал, опять повторил:- Дурак! Это для твоего же блага. А вдруг этот лекарь сможет помочь тебе? Кому ты хуже сделаешь? Себе! Только себе! Сам подумай! Тебя никто не заставляет дружиться с марагом, он лишь покажет нам, как лекаря найти - и всё. А он отдельно живёт, где-то среди скал, у реки, даже не в самом по-сёлке.

- Всё равно ты не должен был... Особенно без моего ведома. Я должен был знать!

- Конечно!- Лидас улыбнулся с внутренним облегчением: "Убедил! Убедил уп-рямца!", протянув и Кэйдару кусок хлеба, добавил:- На, пожуй! Весь день, считай, на голодном пайке...

Кэйдар взял хлеб не сразу, он всё ещё был возмущён и обижен, но голод всё же пересилил. Дальше они продолжили есть в полном молчании, запивая по очереди из одного котелка свой ранний завтрак холодным чаем.

* * *

Он встречал их на улице, опрятно одетый старик с седой головой и аккуратной бо-родкой, с приветливым открытым лицом. Поздоровался со всеми тремя, безошибоч-ным взглядом определил, кому требуется помощь, спросил Кэйдара с улыбкой:

- Ты бреешь подбородок, а ведь у тебя уже есть сын?

Кэйдар брови нахмурил, за недовольством скрывая растерянность. А аран рассме-ялся, поднимая полог, закрывающий вход в пещеру.

- Проходите, пожалуйста!

Пропустил вперёд и Кэйдара, и Лидаса, Айвар как-то замешкался, и Айгамат, встретившись с ним глазами, спросил:

- А ты как? Сам-то? Что-то не захаживаешь?

- Времени нет,- ответил Айвар коротко.

- Всё так же, в кузнице, да?- Айвар кивнул, отводя взгляд, и тут же добавил:- Я пойду, пока не хватились. А они назад дорогу и сами найдут...

Айгамат указал Лидасу на свободную лавку у стены, Кэйдара же усадил на невы-сокую скамеечку недалеко от очага.

- Мне сказали, ты глазами слаб,- сказал, остановившись как раз напротив.

- Да, это всё слепота какая-то непонятная... А сначала приступы были... Так ведь, Кэйдар, да?- Лидас заговорил со своего места, он и волновался, и тревожился, и торопился - не мог на месте усидеть спокойно. Но аран руку поднял раскрытой ладонью с понятным приказом: "Тихо!", и Лидас тут же примолк, прикусил губу.

- Какие такие приступы?- Старик сухими сильными пальцами осторожно взял Кэйдара за подбородок, заставил голову поднять, заглянул в глаза, в самую глубину зрачков. Заметил:- Цвета глаза твои, ми-аран, удивительного... Не дневное небо в них отражается, не вечернее, ночь в них глухая, беззвёздная...

Слышал я, ты взглядом своим огонь рождать способен, негасимый, жаркий огонь... Ты из рода Великих, не так ли?

- Мой отец - Правитель огромной Империи! Я наследую за ним!- заявил Кэйдар с гордостью, она даже Лидаса удивила невольно. "Значит, верит он в своё возвраще-ние! Верит, несмотря на безнадёжность положения..."

А старик-аран головой покивал, пожевал губами, в слабой его понимающей улыб-ке увиделось Лидасу скрытое сомнение. "Он, что, не верит? Не верит, что перед ним Наследник?! Особа важная? Да что там - будущее Воплощение Солнцеликого!.. Или он знает, что мы не вернёмся обратно? Да откуда ему знать? Откуда?"

- Далеко отсюда твои земли, ми-аран, и дорога до них очень трудная,- Айгамат отошёл, принялся палкой ворошить угли в очаге.- Царь наш не отпустит ни тебя, ни друга твоего, а здесь вам тоже жизни нет и не будет... Дальше этого лета я не вижу вас в нашей долине, благословенной Матерью и Сыном Её... Вы покинете наши земли, и довольно скоро...

Говоря эти слова на неспешном аранском, чуть растягивая их, будто нараспев, Ай-гамат лучиной зажёг небольшой масляный светильник. Поднёс трепещущий язычок пламени к глазам Кэйдара. Подержал немного сначала у самого лица, затем - ото-двигая то вправо, то влево, а потом вообще убрал Кэйдару за спину. Сообщил с задумчивым видом:

- Глаза твои ещё реагируют на свет, значит, ты различаешь то, что светлое и хоро-шо освещено. И зрачки твои тоже прозрачные, молодые зрачки... О каких приступах говорил твой друг?

Кэйдар объяснил буквально в нескольких словах. Говорил неохотно, подбирая те немногие слова на аранском, какие ему были известны. Ко всему этому лечению да и к самому старику он относился с недоверием, смотрел настороженно, исподлобья, нахмурив брови.

Айгамат выслушал его с неподдельным вниманием, переспросил только, явно за-интересовавшись:

- Чернота появлялась после движений резких и всё? Не сама по себе?

- Ну-у, ещё, когда били... в лицо... или по затылку...- с ещё большей неохотой признался Кэйдар.

Как же больно ему было говорить о себе такое. Он даже покраснел от возмущения, и загар на скулах не помог, не скрыл от глаз.

Аран ничего больше не спросил, но приказал:

- Глаза закрой! Дыши ровно и глубоко, как во сне.- А сам повёл себя довольно странно: одну ладонь положил Кэйдару на лоб, другую - правую - на затылок, и сам глаза закрыл, подняв голову так, будто в чёрный от сажи потолок всматривается.

Тишина повисла полная, лишь камни в очаге, остывая, чуть потрескивали, и угли.