Рифейские горы (СИ)

Слуги накрывали стол к обеду, сновали из кухни в обеденный зал. Стол будет большим, значит, опять придут гости. Айна заняла не то место, где она располага-лась всегда, выбрала такое положение, чтоб видеть Виэла у входа в зал. Он стоял в своей обычной позе: поднятая голова, расправленные плечи, руки за спиной в замок - весь открытый её взгляду. Белая безрукавная рубашка-паттий длиной до колена, одна пряжка бронзовая на левом плече, скалывающая половинки одежды. Молодой, загорелый, красивый. Красивый лицом, несмотря на то, что варвар по рождению. Глаза тёмные, сине-серые, спокойные и внимательные, глядящие в какую-то точку над головой Айны. Он редко фокусировал взгляд на ком-то, но видел и слышал всё. Он не улыбался, хотя Айна запомнила его улыбку вчера, от неё на щеке появлялась нежная, как у ребёнка, ямочка. Но необычнее всего была его причёска. В мире, где все мужчины носили короткие стрижки, он ходил с волосами до плеч. Тёмно-русые, мягкие на ощупь, они, падая на лоб, закрывали недавний шрам над левой бровью, наискось пересекавший лоб. Справа от виска вниз тянулась вдоль щеки тоненькая косичка с вплетённым в неё шариком нефрита. Всё это придавало какую-то особую необычность его облику, нездешнюю, варварскую красоту, которую первой сумела увидеть Дариана.

Айна не могла отделаться от воспоминаний, от ощущений, вызванных прошедшей ночью. Сколько в нём страстности, сколько скрытой звериной силы. Он, кажется, в эти минуты забывает, кто перед ним, он полностью отдаётся чувствам. И заражает этим её саму, заражает настолько, что про всё в мире забываешь, забываешь про мужа, про стыд и совесть, про страх разоблачения, про то, что отдаёшься невольни-ку.

Она была уверена поначалу: то, что было, - было единственный раз. Для мести этого достаточно.

И всё же... Глядя на варвара, не могла отделаться от острого желания прикоснуться к нему, ощутить теплоту его кожи под пальцами, прикоснуться к губам, неопытным и сухим.

Айна еле до конца обеда досидела. Два чувства боролись в ней: желание видеть его, видеть постоянно, ощущать его присутствие рядом, близко, всего в нескольких шагах; и страх от невозможности совладать с собственными чувствами и отсюда - желание отослать его прочь, подальше с глаз.

И вообще, он должен быть наказан за своё поведение. Мало ли, что взбредёт в голову разъярённой ревнующей женщине, а он воспользовался этим. Какое он имел на это право? Никакого!

"Но единственный раз! Всего лишь один, последний раз!"- обещала себе же, ук-радкой в коридоре прильнув к груди варвара, заставляя его наклонить голову, и целовала эти упрямо поджатые губы.

Он отстранялся, чуждался её. Был совсем не таким, как вчера ночью. Испугался, видимо, обещанной казни. Глупый! Лидас ничего не узнает. Сама никогда сказать не смогу, а он не догадается: слишком уж наивен.

Всю следующую неделю Айна держалась одной мыслью: "Ты - порядочная жен-щина! Ты должна хотя бы выглядеть порядочной и честной женщиной". А для Да-рианы и подобных ей один раз - не в счёт. Они коллекционируют мужчин. И ты всегда осуждала таких женщин. Нет, нельзя опускаться до их уровня. Надо уважать себя и мужа. К тому же Лидас очень даже неплохой человек, если быть откровенной. И, главное, - он тебя любит. Любит до безумия. Он многое может простить, а ты ревнуешь его по всякому поводу. Но как он воспримет измену? Измену с рабом-телохранителем?

Месть теряет свой вкус, если она не бьёт по тому, кому предназначалась. Но Лидас все эти дни вёл себя на редкость примерно: не пытался спорить, ничего не доказы-вал, не оправдывался. Даже повода не давал подходящего, когда признание могло само сорваться с языка. А потом вообще уехал на несколько дней из города. Ему доложили: мастеров на стройке поместья закидали камнями рабы, выполнявшие грубую работу. Дело требовало немедленного вмешательства, и Лидас уехал очень рано, несмотря на ливень и даже Виэла не взял с собой: торопился.

Первый день Айна выдержала, с трудом, но стерпела, справилась с собой только потому, что раб днём ни разу не попался ей на глаза. К вечеру второго дня приказала вызвать, и Виэл явился сразу же, в том виде, в каком его нашли: в мокром тяжёлом плаще, замёрзший настолько, что даже губы закоченели.

- Ты был на улице?- спросила тем тоном, который сразу же устанавливал соответ-ствующую дистанцию. Варвар склонил голову, кивком отвечая на поставленный вопрос.

- Ты безъязыкий?- обернулась, насмешливо скривив губы. Ей нравилось играть с ним роль властной хозяйки и за внешним ответным подчинением и покорностью чувствовать, что стоит приказать, - он сделает всё... Всё!

- Да, госпожа!

Как приятно звучит его голос, аж холодок по спине от сладкого предвкушения. Ах! Не смей об этом даже думать!

- В такую погоду?! Ты вымок и замёрз... А если заболеешь? Иди погрейся!- указа-ла кивком головы на жаровню с углями. Виэл, выполняя приказ, медленно подошёл, протянул навстречу теплу раскрытые ладони.- Что ты обычно делаешь в городе?