Рифейские горы

И всё-таки кое-какая перемена была по сравнению с утром: в нависающем полумраке угасшего дня силуэт человека, привязанного за поднятые вверх руки, казался чёрным. Не в силах побороть любопытство, Лидас медленно приблизился. Интересно, за что его ТАК?

Иссечённое, избитое тело держалось только за истёртые верёвками запястья. Живого места нет. Лидас ещё не встречался с таким жестоким обращением по отношению к рабу. Раб — это собственность, за которую плачены немалые деньги. Раб — это всё-таки человек, многое ему можно объяснить при помощи языка, при помощи слова. А тут же…

Не удержался, приподнял за подбородок тяжёлую свесившуюся голову, заглянул в лицо. Искусанные до крови, растрескавшиеся губы, в уголке, несмотря на вечер, ещё ползала маленькая муха. Лидас согнал её скорее неосознанно, чем в мыслях о заботе. Совсем ещё молодой, по-юношески симпатичный.

— Живой он ещё, господин Лидас? — Надсмотрщик, разносивший воду гребцам, повернулся к Лидасу.

— Живой. — Слабое биение крови под пальцами еле улавливалось, и при звуке голоса очень тихо, почти незаметно, дрогнули ресницы, длинные, тени от них лежали в углублениях глазниц.

— Живучий, однако, собака… — Надсмотрщик остановился рядом. — Ни звука, пока секли… Ми́ский, так тот вообще рассвирепел… Ты у меня, говорит, плакать будешь… Я тебя, говорит, кричать заставлю… Бесполезно! И ведь весь день без воды, на солнце… Упрямый, гадёныш…

— За что его?

— Так это ж он на господина нашего, на будущего Наследника…

— Он? — протянул Лидас удивлённо.

— Да. Сегодня утром… Накинулся. Ещё бы чуть-чуть, цепь была б чуть подлиннее… Да ещё заметили вовремя… И я рядом был, господин… Вот нам и приказали. Господин Кэйдар приказал: бичевать и оставить, пока не сомлеет. Думал, одного дня ему хватит… Ан, нет! Живучий!.. Ну, уже всё равно не очухается… Мы ему хорошо всыпали… Я своё дело знаю!

— Молодец! — отходя, Лидас потрепал надсмотрщика по плечу. — Молодец!

Пока шёл к шатру Кэйдара, всё думал, так задумался, что ничего не видел вокруг, натолкнулся даже на одного из матросов. Тот отскочил, извиняясь, но Лидас на него и внимания не обратил.

Кэйдар прав: посягнувший на жизнь свободнорождённого должен быть казнён. Прав, как всегда, и, как всегда, жесток не в меру. Хватило бы одного удара мечом или кинжалом. Нет! Его потому и боятся все, знают, на что он способен.

Хотя, один всё же не испугался. Раб, — а не испугался! Руку поднял на возможного Наследника. За такое казнь, без всякого сомнения. И всё-таки… Что-то тут не так. Что-то тут неправильное. Смелые должны жить, а не трусы! А если этот смелый — раб, что тогда? Ой, как это сложно всё! Как сложно! За одну минуту не решить…

— Ты! — Кэйдар глянул через плечо. — В такое время?

— А что? Солнце вот только село… — Лидас остановился у порога, скрестив на груди руки, смотрел на Кэйдара. Тот, раздетый по пояс, с поднятыми над головой руками, улыбался довольной беспечной улыбкой.

— Видишь! — Дёрнул подбородком в сторону Лила, который, наклонившись, целебной мазью обрабатывал рану на правом боку. — Из боя вышел, из поединка с самим царём — ни царапинки! А тут же! На собственном корабле, среди своих людей, собственный раб… И, знаешь, чем? Щепкой от весла! Вот уж никогда бы не подумал. Сам виноват, конечно… Расслабился, слишком поздно заметил… Да ты проходи, садись… Поужинаем вместе… Я, так, сегодня даже не обедал, есть хочу, как крестьянин. А ты? Ты, как? Что-то серьёзный такой? Случилось что?

— Случилось! — Лидас вздохнул. Он смотрел на Кэйдара без зависти. Тот был моложе его всего на два года. Сложение просто идеальное, ни капли лишнего жира. Мускулы под кожей перекатываются при каждом движении, как у горного барса. Такой же стройный, гибкий, и такие же сильные движения. Кэйдар — хороший воин, это все знают. И всё равно Лидас не завидовал его славе. Он слишком хорошо знал, на что способен сам. А мечта сойтись с Кэйдаром в поединке — просто, померяться силами: кто — кого! — оставалась пока мечтой.

— Завтра с утра придётся отправлять лодку искать воду. Кони без воды совсем остались, и другая скотина. На утро только и есть…

— А с кормом как? Сена-то хватит?

— Не знаю. Если так и будем на вёслах идти, то вряд ли. И так уже порядком урезали. Ячмень — две меры в день, сено — полтюка на голову.

— Овец надо резать! Съедать их, пока они нас не съели…

— Режем! Но не рабам же мясо давать…

— Ну, это ясное дело! — Кэйдар рассмеялся. — Ты мне, главное, воинов моих корми получше, а рабов потом пусть хозяева откармливают. А насчёт воды это хорошо, что предупредил. С утра и отправим на разведку…

Это ещё полдня потеряем, пока заправимся. А может, и больше…

Лил закончил перевязку, отошёл в сторону. Кэйдар сам справился с застёжками лёгкого паттия, хоть и видно было, что каждое движение причиняет ему боль. Он продолжал довольно улыбаться, таким Лидас его уже давным-давно не видел. С тех пор, пожалуй, как Правитель дал «добро» на организацию этого похода.