Рига-Москва (СИ)

Несчастная Оля пыталась объяснить моему бестолковому соседу, что при отключенных двигателях горячий чай сделать невозможно, однако, он не унимался и продолжал возмущаться. Короче, Остапа понесло. Хорошо, все-таки, что мы пообедали, екнуло в голове. (Я же предупреждал, что упомяну обед). Однако желудок был с ней уже не согласен. А соседский желудок, судя по всему, был обеда лишен, и уже ничего и никого понимать не хотел. Тут же девочки-стюардесски начали бегать по рядам с неаппетитными коричневыми бутербродами. Пробегая с первой партией мимо соседа, Оля была схвачена соседом за руку, который проревел:

- А мне???! Перепуганная Ольга пыталась от него вырваться, да не тут-то было. Хватка, как и тетка-голодуха были мертвыми.

- Дайте, я сначала детей накормлю! – взмолилась Оля.

- Каких детей! – сосед уже был багрово-бледным от злости и голода. - Их тут всего-то трое, а вы мимо носите! – с этими словами он силой вырвал у нее бутерброд и начал жадно глотать его с целлофановой оберткой.

– Да подавитесь вы! – Ольга в сердцах кинула ему на кресло еще один и убежала. С жадностью изголодавшегося волка он схватил и второй кусок, сжав его в левой руке, испуганно озираясь, не нападет ли кто.

Тьфу ты, боже мой! Как же может измениться человек, сиюминутно превратившись в животное! Да нет, животное, думаю, вело бы себя приличнее. Вот тебе и коллизии, когда человеческая сущность может проявить себя в неординарных ситуациях! И ведь сейчас не война! Не разруха и не голод! Однако, чувство страха перед неизвестностью и, видимо, вызванный этим ужасом близкой и, возможно, неминуемой смерти, голод могут изуродовать человеческое лицо и душу до неузнаваемости. Как тут не вспомнить Антона Палыча с его красотой человеческой? Да и пес с ним! С соседом, разумеется. Не все же такие, как этот, с буквочкой на грудях и тот, в костюмчике, сзади. Кстати, как он там? Сидит, башку в колени уткнул, даже не жрет. Бздит. Ну, ну. Лучше б он в сортире этот полет отсидел, все ж нам не так противно за последствия.

Между тем, наш везделет выехал на взлетную полосу, движки взревели! Ура! Стоп, я ж Салиму не позвонил! Звоню. Не отвечает! Вот турок! Просил же телефон к уху привязать. – Але! – наконец-то. – Спишь, суслик? Ты где?

- А уже выхожу из дома, - невнятно промямлил Салим.

- Ах ты ж… кочерыжка! Мы уже взлетаем, а ты еще дома?

- Дядя Гена, через полчаса буду, мамой клянусь! – перепугался мой таджик.

- Ну, смотри! Не дай бог, опоздаешь!- настроение мое пропало безвозвратно. Это ж его, паразита, еще и ждать придется в аэропорту! Хотя, сейчас…сколько? 3.50 утра. Дороги свободные. Может, и успеет, паразит.

Быстренько отправил СМС Ингриде с Арвидом, что мы взлетаем и, пожелав им спокойной ночи, отключил телефон и настроил все органы осязания. Самолет с ревом бежал по взлетной полосе. Я оглянулся на нашу могучую кучку. Все были напряжены до предела и, кто мысленно, а кто открыто и исступленно крестились. В животе стало холодно и неуютно. Животный страх пытался захватить остатки моего мужества. Куда бы лучше смотреть? В иллюминатор? Нет, совсем плохо. На лица пассажиров? О! Это точно не то. Закрыл глаза. Но тело уже настолько слилось с сердцем лайнера, что тонко чувствовало любой его толчок и нотку. Вроде, пока не фальшивит. Ввввуххххх!!! – выдохнуло чужое сердце, и я понял, что мы взлетели. Однако радости никто не проявил. Не смотря на то, что летел он, вроде как уверенно, ни один человек даже не сомкнул глаз, тупо уставившись, кто в иллюминатор, а кто в спинку переднего кресла. Так и просидели до посадки. Вроде бы, в полете все немного успокоились, однако, посадка заставила нас поволноваться еще раз. Когда до верхушек деревьев, казалось, можно было дотронуться рукой, самолет стало раскачивать в разные стороны, да так сильно, что мне показалось, что одно неверное движение, и наше крыло срежет лапу ели. Хотя, еще неизвестно, кто кого… Ну же, выравнивай, командир! И тут произошло чудо. Лайнер вдруг выпрямился по струнке и плавно коснулся земли. Проехав, сколько ему положено, остановился. Все были в каком-то тупом ступоре, когда уже не реагируешь на все, что происходит вокруг тебя. Ты выжат полностью, высохшая мумия, в которой еле теплится жизнь и огоньком свечки – мысль о доме, теплой постели и сне. Мы молча и благодарно кивнули измученным стюардессам и бледному командиру и зашли в автобус. Слов не было.

В аэропорту нас, по-моему, тоже не ждали. А если и ждали, то совсем не в месте высадки пассажиров. Короче, загнали нас опять в какой-то отстойник, где мы по привычке, и простояли еще минут двадцать. Затем все пошло, как обычно. Паспортный контроль, багаж. Кстати, пугали две вещи: это наши изможденные лица и то, не перепутали ли братья-латыши багаж, оставленный в самолете с багажом, выгруженным для «отказников». Наверное, это еще одно чудо в этот день, но ничего такого не произошло.

- Салим, ты где?

- Уже подъехал, дядя Гена, можете выходить.

-Ага, выходить. Ничего, что на улице -27, а я в тоненькой куртенке? Ааааа, ладно, пошли!