Риганты. Том 2

Жэм подсел к нему и принялся разминать мышцы своими огромными пальцами. Боль нарастала, становясь невыносимой. Кэлин держался из последних сил, стиснув зубы и задержав дыхание. Когда пытка достигла предела и терпение иссякло, боль внезапно ослабла и отступила.

Жэм потрепал его по ноге:

— Молодец. — Он поморщился и сдвинул черную повязку, закрывавшую покалеченный глаз. Пустую глазницу зашили несколько лет назад, и теперь Жэм лишь потер старый шрам. — Не пойму — глаза давно нет, но все равно чешется.

Он опустил повязку на место и бросил взгляд на загон.

Солнце поднялось несколько минут назад, но гуртовщики так и не появились. — Обленились они тут, — с ухмылкой добавил Гримо.

Кэлин не ответил, продолжая осторожно массировать ногу. Накануне они перешли через горы, и хотя юноша был силен и проворен, как почти любой в его возрасте, ему пришлось поднапрячься, чтобы не отстать от Жэма Гримо, особенно когда они достигли перевала. Хотя перевал уже открылся, кое-где по-прежнему лежал снег, а в одной месте их поджидал опасный подъем по обледенелому хребту. Кэлин облегченно вздохнул, увидев темное пространство Лунного Озера, загоны для скота и постройки западного поместья Мойдарта на берегу.

Спать устроились в заброшенной лачуге неподалеку от угольного карьера. Жэм развел небольшой костер, а Кэлин отправился на поиски топлива, которого здесь было предостаточно. Юноше нравилось смотреть, как горит уголь. Для него оставалось загадкой то, что кусок камня способен вдруг зашипеть и вспыхнуть голубым сиянием.

Они легли прямо на полу хижины, а за три часа до рассвета Жэм разбудил своего юного спутника.

— Пора найти место для наблюдения, — сказал он.

Кэлин поднялся и, еще не проснувшись как следует, вышел вслед за Гримо на поросший дроком склон. Великан уже начал рубить ветки широким ножом, передавая их юноше. Сон быстро прошел — ветки были усеяны острыми, как иголки, шипами, легко проникавшими через любую одежду. Немного поработав, Жэм двинулся вниз по склону, чтобы отыскать подходящее для наблюдения место. Остановив выбор на старом кусте дрока, окруженном зарослями вереска, он прорубился к нему с восточной стороны, а потом они вместе соорудили защитную стену из принесенных веток.

Закончив сооружение убежища, Гримо осторожно раздвинул ветки с западной стороны. Загон лежал перед ними как на ладони. Жэм опустился на корточки, сунул руку за пазуху, и вытащил две черствые ячменные лепешки и передал одну Кэлину:

— Скучно, Сердце Ворона, а?

Кэлин покачал головой. Он любил такие вылазки, любил бродить с Гримо по горам, забывая на какое-то время о том, что, будучи горцем, не имеет никакого будущего в мире, управляемом варлийцами. Он даже не мог публично объявить себя ригантом. Клан был запрещен двадцать лет назад. Того, кто посмел бы носить голубой с зеленым, цвета ригантов, ждало наказание смертью. Всем мужчинам пришлось перейти в другой клан, стать паннонами. Тех же, кто отказался это сделать и ушел в горы, безжалостно преследовали и убивали солдаты.

Несколько сотен человек укрылись в суровых и мрачных северных скалах и жили с тех пор воровством и набегами. Их называли «черными» ригантами, и каждое лето крупные отряды «жуков» и мушкетеров отправлялись на север выкуривать непокорных из горных пещер. Десять лет назад небольшое поселение «черных» ригантов было окружено и полностью уничтожено, хотя на поле боя пало около восьмидесяти солдат, а еще двести получили ранения. Сейчас между сторонами сохранялось нечто вроде перемирия.

Нет, Кэлину Рингу не было скучно со старым воином.

— Ты уже сложил песню для быка?

— Думал, да, — ответил Жэм, — но, посмотрев на него, я понял, что она не годится. Надо придумать другую.

Кэлин усмехнулся. Некоторые считали, что сочиняемые римо песни есть не что иное, как проявление его тщеславия. Многие из этих песен распевались на праздниках, и сам юноша знал наизусть по меньшей мере два десятка. Знал он и to, что тщеславие тут ни при чем. Тетя Мэв придерживалась мнения, что на животных гипнотически действуют как глубокий голос Гримо, так и его уверенные движения. Но Кэлин верил, что именно сочиняемые великаном стихи и становятся соединяющим звеном между ним и быком. Он собственными глазами дважды наблюдал за тем, как Жэм пересекает залитое лунным светом поле, берет выбранного быка за продетое через нос кольцо и спокойно уводит за собой в сумрак ночи.

— Расскажи, как я получил духовное имя, — попросил Кэлин.

— Парень, тебе еще не надоело это слушать?

— Нет. Твой рассказ как-то сближает меня с отцом. Жэм потрепал юношу по голове:

— С чего мне начать? Со встречи с Мойдартом, отступления в горы, появления оленя?

— С оленя. Расскажи об олене.