Читаем Ригодон полностью

Теперь уже они бросаются на приступ!.. первого тендера! по-прежнему с маршалом на щите! вперед сквозь выхлопы и клубы пара… пшшшт! готово! они карабкаются… вот они уже и влезли!.. прямо на уголь!.. все!.. не так уж и плохо… ну а мы-то чего рот раскрыли? поворачиваем и бегом! в наш вагон!.. представляю, что там сейчас творится… но может, драка, которую там развязали, уже закончилась?.. они же сражались, главным образом, ради детей… думаю, и нам следовало сказать, что Бебер – это наш младенец… его ведь не видно в сумке, где он спрятан… да!.. да!.. именно так мы и сделали… Лили его укачивает… женщины у дверцы отказываются ее пропустить… они-то уже устроились!.. да, но Лили ведь акробатка… тут уж ничего не скажешь… она подтягивается на руках! и через окно! там нет стекла, одни осколки… хоп! она уже там!.. я передаю ей Бебера в сумке… а вот мне будет сложнее… к счастью, тут наши два молчаливые конвоира замечают нас и сразу же подскакивают… хватают меня за ноги и оп!.. вот я и на месте!.. теперь очередь Ля Виги!.. нам остается только протиснуться среди этих пассажиров, литовцев… на ногах или на четвереньках… а может, это боснийцы? даже не знаю… мужчины, старушки… с ума сойти… всюду полно младенцев, полные сетки!.. а какое вокруг верещание… чмоканье! сюсюканье!.. клинк! локомотив дернулся!.. и весь состав тоже!.. мы тронулись… в хвосте есть еще один локомотив, не только спереди… тот, что плюется прямо на платформы… я сам видел…

– Ну вот, Ля Вига, все прекрасно, мы уезжаем!..

И в самом деле, поехали… правда совсем медленно…

– Понимаешь, Ля Вига, дошло до тебя наконец?

Я не слышу ответа…

– К тому же, с нами едет маршал…

– Да уж, конечно, так мы и поверили! он такой же маршал, как и я!

Так ему кажется…

– Знаешь, а ведь от Ростока до Ульма путь неблизкий!

– Ульм? Ульм? ты что, веришь, что этот Ульм действительно существует?

По правде говоря, мы уже вообще ни во что не верили.

* * *

Но верили мы во что-нибудь или нет, а поезд тронулся… причем довольно мягко… чуххх!.. чуххх!.. кажется, локомотив в голове поезда более нервный, чем тот, что толкает нас сзади… вагоны катятся вперед… а внутри – мы втроем и Бебер в окружении прибалтийских женщин и их сопляков… наверное, они уже обратили на нас внимание… но все-таки, мы влезли, черт побери! в эту кашу из задов, грудей, рук и волос… нас так сдавило, так стиснуло, что никому уже не под силу вытолкнуть нас наружу… у меня на шее примерно три ляжки… а на голове… чья-то нога… просто удивительно, как этот вагон выдерживал подобные нагрузки, казалось, что он вот-вот треснет, развалится на куски, покатится под откос… нас ужасно трясет… и нет никакой возможности посмотреть, в чем там дело… в рельсах, колесах или в путях… хотя, надо сказать, этот поезд все же не так раскачивается и трясется, как поезд с Балтики… вот там-то мы определенно оттянулись по полной программе!.. этом составе с прокаженными и рыбой… где-то он теперь?..

Перейти на страницу:

Все книги серии Extra-текст

Влюбленный пленник
Влюбленный пленник

Жан Жене с детства понял, что значит быть изгоем: брошенный матерью в семь месяцев, он вырос в государственных учреждениях для сирот, был осужден за воровство и сутенерство. Уже в тюрьме, получив пожизненное заключение, он начал писать. Порнография и открытое прославление преступности в его работах сочетались с высоким, почти барочным литературным стилем, благодаря чему талант Жана Жене получил признание Жана-Поля Сартра, Жана Кокто и Симоны де Бовуар.Начиная с 1970 года он провел два года в Иордании, в лагерях палестинских беженцев. Его тянуло к этим неприкаянным людям, и это влечение оказалось для него столь же сложным, сколь и долговечным. «Влюбленный пленник», написанный десятью годами позже, когда многие из людей, которых знал Жене, были убиты, а сам он умирал, представляет собой яркое и сильное описание того исторического периода и людей.Самая откровенно политическая книга Жене стала и его самой личной – это последний шаг его нераскаянного кощунственного паломничества, полного прозрений, обмана и противоречий, его бесконечного поиска ответов на извечные вопросы о роли власти и о полном соблазнов и ошибок пути к самому себе. Последний шедевр Жене – это лирическое и философское путешествие по залитым кровью переулкам современного мира, где царят угнетение, террор и похоть.

Жан Жене

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Ригодон
Ригодон

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – классик литературы XX века, писатель с трагической судьбой, имеющий репутацию человеконенавистника, анархиста, циника и крайнего индивидуалиста. Автор скандально знаменитых романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936) и других, а также не менее скандальных расистских и антисемитских памфлетов. Обвиненный в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы Второй Мировой войны, Селин вынужден был бежать в Германию, а потом – в Данию, где проводит несколько послевоенных лет: сначала в тюрьме, а потом в ссылке…«Ригодон» (1969) – последняя часть послевоенной трилогии («Из замка в замок» (1957), «Север» (1969)) и одновременно последний роман писателя, увидевший свет только после его смерти. В этом романе в экспрессивной форме, в соответствии с названием, в ритме бурлескного народного танца ригодон, Селин описывает свои скитания по разрушенной объятой пламенем Германии накануне крушения Третьего Рейха. От Ростока до Ульма и Гамбурга, и дальше в Данию, в поездах, забитых солдатами, пленными и беженцами… «Ригодон» – одна из самых трагических книг мировой литературы, ставшая своеобразным духовным завещанием Селина.

Луи Фердинанд Селин

Проза
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

«Казино "Вэйпорс": страх и ненависть в Хот-Спрингс» – история первой американской столицы порока, вплетенная в судьбы главных героев, оказавшихся в эпицентре событий золотых десятилетий, с 1930-х по 1960-е годы.Хот-Спрингс, с одной стороны, был краем целебных вод, архитектуры в стиле ар-деко и первого национального парка Америки, с другой же – местом скачек и почти дюжины нелегальных казино и борделей. Гангстеры, игроки и мошенники: они стекались сюда, чтобы нажить себе состояние и спрятаться от суровой руки закона.Дэвид Хилл раскрывает все карты города – от темного прошлого расовой сегрегации до организованной преступности; от головокружительного подъема воротил игорного бизнеса до их контроля над вбросом бюллетеней на выборах. Романная проза, наполненная звуками и образами американских развлечений – джазовыми оркестрами и игровыми автоматами, умелыми аукционистами и наряженными комиками – это захватывающий взгляд на ушедшую эпоху американского порока.

Дэвид Хилл

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги