Рик Саттор. Курсант Его Величества

– Да, – кивнул Саттор, прекращая игры, и активировал датчик. Парни замолчали, с интересом слушая, что скажет Рик. – Да тут всё просто. Датчик на самом деле достаточно примитивный, нужно было только понять, что он отмечает. Для определения использована цветовая гамма. Он не дает полной картины, как более совершенные модели, не анализирует, но определить, кто именно и на каком расстоянии находится, можно. Смотрите, красноватое облако в центре – это мы. Пока мы шли рядом, датчик объединил нас, но если подкорректировать настройку, а это возможно сделать, то…

Кадеты внимательно следили за манипуляциями Рика. Он развернул визуализацию ландшафта, после пробежался кончиком пальца по браслету коммуникатора, и изображение легло в горизонтальную плоскость, став схематичным, как карта, и вместо красного облачка в центре появилось семь красных точек.

– Красным отмечены только люди, животные – синий и зеленый. Я думаю, цвет зависит от размера зверя. Жаль, уже не проверить на медведе. Ну и черт с ним. Желтый – птицы. Минимальный размер объекта ростом с воробья. Расстояние до объекта… – Саттор вновь дотронулся до браслета, и от одной из красных точек тут же протянулись векторы с цифрами. – Как вы поняли, я – центр, вы объекты. Максимально точные данные – на пятьсот метров, видит прибор до двух километров, но дает уже примерные данные, хотя погрешность небольшая, так что штука стоящая. С ней можно работать.

– Людей, кроме нас, в радиусе двух километров нет, – удовлетворенно произнес Форд, рассматривая картинку над рукой Рика. – Как ты там это сделал?

Вскоре парни уже разбирались со своими коммуникаторами, отстраивали так, чтобы было удобней наблюдать за местностью, упорядочивали данные.

– Сдается мне, Рик уже на сто баллов вперед наработал, – усмехнулся Брато.

– С таким отцом было бы удивительно не наработать, – проворчал Петерс.

– А при чем тут отец? – Саттор посмотрел на кадета. – Учили всех одинаково. Один Реджинальд чего стоит и его беседы с группой.

– Не, дружище, – Егор хлопнул приятеля по плечу. – Твой отец – это отдельная история. Он немало потрудился, приучая тебя к дисциплине и работать головой. Я свидетель.

– Как интересно, – усмехнулся Рик. – Сидишь рядом, слушаешь, но почему-то учусь только я.

– Зато я лучше разбираюсь в технике, – нашелся Брато. – И кто-то из нас двоих должен быть раздолбаем. Вам, будущий генерал Саттор, еще вести за собой армаду, так что забивай голову знаниями, а я буду прикрывать тебе спину, как обычно.

– Обычно спину прикрываю тебе я… раздолбай, – хмыкнул Саттор, отвесив другу несильную затрещину.

– Я аккумулирую энергию, – не согласился Егор. – Если бы не я, ты бы увяз в книжках, заучка.

– Если бы я не вяз в книжках, кто бы вытаскивал тебя на зачетах?

– Вот поэтому мы отлично дополняем друг друга…

– А поцелуетесь, голубки? – осклабился Джерси.

– Кажется, у него слишком много зубов, – прищурился Егор, мгновенно переключаясь на новую цель.

– И нос слишком прямой, – согласился Саттор.

– И уши, еще уши большие. Он ими слишком много слышит, – деловито хрустнул пальцами Брато.

– Хватит, – Форд поднялся на ноги. – Выдвигаемся. До цели осталось не так уж и много. – Кадеты послушно встали вслед за ним и направились за красной линией, убегавшей к Круглице – третьему ориентиру на пути группы.

Они шли мимо низкорослых кривых елей – точно таких же, какие видели у Откликного гребня. Под ногами опять были корни и камни, но немного передохнувшие парни шагали легко, продолжая перекидываться короткими фразами. Однако постепенно разговоры стихли – кадеты старались не сбить дыхание. Форд задал быстрый темп, словно хотел успеть пройти за короткое время остаток пути. Рик поглядел на карту, на часы и промолчал, давая Денису свободу действий.

Когда группа достигла Круглицы, единственным, кто заговорил, был Егор Брато. Он задрал голову вверх и присвистнул:

– Вот это он наплакал?

– Кто? – тут же отозвался Петерс, выглядывая из-за Джерси.

– Да по легенде, которую рассказал повар, один влюбленный певец так увлекся своими песнями, что девушка, для которой он пел, успела выйти замуж, нарожать детей, состариться и умереть. И когда соловушка осознал это, то начал плакать, только рыдал камнями, и вот что из этого вышло, – Егор указал рукой на гору.

– Однако, – хмыкнул Симонян.

– Да тут был еще один страдалец, – живо отозвался Брато.

– Ну? – Джерси, казалось, не обращавший внимания на разговор, полуобернулся и поглядел на Егора.