Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ)

— Да. Там похоронены мои родители. Это довольно далеко. Мне понадобится целый день. Потом у меня ещё будут дела.

Начальник покачал седой головой.

— Твои лекции стоят в плане, Грэг, а замену тебе я найти не смогу.

— И всё же я прошу тебя, Фрэнк.

— Да что на тебя нашло?

Они были в хороших дружеских отношениях, и Игорь откровенно признался:

— Плохой сон…Он не выходит у меня из головы.

— Плохой сон, — пожал Френк плечами. — Мне тоже часто сняться дурные сны, даже кошмары. Например, что я заболеваю раком и не могу больше нормально работать. Сам знаешь, наша медицинская страховка не покроет дорогостоящего лечения. Через полгода банк за долги по кредиту забирает у меня машину, потом заявляются судебные приставы и выкидывают мою семью из дома. Ну, как тебе такой вариант?

Игорь понял, что должен объясниться:

— Как ты знаешь, мои родители умерли два года назад. Сначала внезапно скончалась мать от обширного инфаркта. Отец не смог этого пережить и ушёл практически следом. Так получилось, что я не видел их в гробу, как ты помнишь, я тогда находился в Бразилии в командировке. Меня занесло в такую глушь, что я узнал обо всём слишком поздно. Когда я смог вернуться, их уже похоронили. Знаю только, что отца похоронили в цинковом гробу — такова была его воля. Отец надеялся, что когда-нибудь в будущем его перевезут в Россию и перезахоронят в семейном склепе…

У меня есть свидетельства об их смерти, есть могилы. Но что-то внутри меня до сих пор отказывается верить в их уход. Прежде они ещё ни разу мне не снились. Сегодня я впервые увидел их снова — живыми. Мне очень важно повидаться с ними, особенно с матерью, мы были с ней очень близки.

— Да, понимаю. И всё же это только сон — Френк пожала плечами.

— Ты переутомился. Давай, я что-нибудь придумаю для тебя на следующей неделе.

Декан наклонился и стал листать ежедневник.

— Скажем, со среды и до конца недели сможешь устроить себе длинный уикенд. А что, махнёшь куда-нибудь на природу в приятной компании.

— Нет, — твёрдо произнёс Исмаилов. — Я должен ехать к ним прямо сейчас.

— Поверь, дружище, не стоит так серьёзно относиться ко снам.

— Это было почти как реальность. Я видел опасность. Возможно, это было предупреждение.

— Знать бы где нас подстерегает беда, — невесело усмехнулся Руби.

— Я чувствую, мне необходимо их поддержка.

— Ты меня пугаешь, — тревожно взглянув на Исмаилова, вздохнул Френк. — Значит, не зря мне говорили, что за тобой стали замечать некоторые странности. Только ты не обижайся на мои слова. Сам ведь знаешь: я последний человек, который усомнится в тебе. То, что случилось с тобой в армии, — дело прошлое. Там была война… Но послушай, дружище, ты же современный человек! То, о чём ты говоришь, — всего лишь наши подавленные эмоции и воспоминания. Вера в загробную жизнь, в вещие сны и в прочие суеверия — удел обывателей. Не нам с тобой опускать до этого уровня. Правда, я сам каждое воскресение посещаю с семьёй лютеранскую церковь, — так сказать дань воспитанию, — но я же не впадаю в религиозный фанатизм.

— Если не отпустишь, я уеду так, и можешь увольнять меня, — отрезал Исмаилов.

Френк удручённо покачал головой и сердито буркнул:

— Ладно, катись куда хочешь!

Дорога на кладбище заняла даже больше времени, что Исмаилов предполагал. Мужчина оставил машину возле входной арки и зашагал по посыпанной красной каменной крошкой дорожке. Его окружали ухоженные лужайки и холмы, покрытые аккуратно подстриженной зелёной травой. И повсюду плоские каменные плиты одного размера с выбитыми именами и датами. И так насколько хватает глаз кругом.

Память подсказывала, что за тем холмом надо повернуть направо, а дальше совсем просто: метров через сто сойти с дорожки, и возле сосны с причудливо изогнутым стволом цель его поездки. Беспокойство возникло, когда дорога обогнула холм, потому что впереди не оказалось никакого поворота направо. Налево — пожалуйста, а справа откуда-то возник искусственный пруд, словно ландшафтный дизайнер перепутал погост с полем для гольфа. Это выглядело полным абсурдом, продолжением кошмарного сна. Свинцово-серая гладь пруда словно поглотила родные могилы. Возникло чувство страшного одиночества, затерянности в пространстве, совсем как тогда в океане.

Глава 22

8 мая 1942 года, Коралловое море.

Тихий океан столь велик, что мог бы с лихвой вместить в себя все земли планеты — континенты, архипелаги, отдельные острова. Что такое один человек по сравнению с ним? Так, крошечная песчинка, атом! У сбитого лётчика не было даже плотика, на который он мог бы взобраться. Его спасательный жилет благодаря шальному осколку превратился в бесполезную рванину. На что в таком положении вообще можно надеяться?!

Впрочем, за первые несколько часов над ним всё же пару раз пролетели какие-то самолёты. А однажды вдалеке показались тонкие струйки дыма. Игорь возликовал: его заметили с воздуха и выслали помощь! В том, что это свои, парень не сомневался, он стал кричать и размахивать руками. Но дымки вскоре исчезли.