Рихард Зорге

Мысль о том, что он скоро станет отцом, захватила Рихарда, сбывалось его давнее желание, о котором они много говорили с Катей во время его последнего пребывания в Москве. В следующем письме он писал супруге: «Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы я сразу, без задержки, получил известия. Сегодня я займусь вещами и посылочкой для ребенка, правда, когда это до тебя дойдет — совершенно неопределенно. Мне было сказано, что от тебя скоро получу письмо. И вот оно у меня. Конечно, я очень и очень обрадовался… Будешь ли ты дома у своих родителей? Пожалуйста, передай им привет от меня. Пусть они не сердятся, что я тебя оставил одну. Потом я постараюсь все это исправить большой любовью и нежностью к тебе. У меня дела идут хорошо, я надеюсь, что тебе сказали, что мной довольны. Будь здорова, крепко жму твою руку и сердечно целую. Твой Ика».

Зорге, счастливый, ездил по детским магазинам, выбирал вещи для малыша. Знакомые даже спрашивали его, что произошло и чему он так обрадовался, на что Рихард только отшучивался. Добавило ему хорошее настроение и письмо из Центра, в котором начальник управления, хотя и с небольшим опозданием, поздравил его с сорокалетием и объявил благодарность за хорошую работу. Всё изменилось в один момент, когда разведчик узнал, что роды оказались неудачными… Рихард не мог в это поверить, такого удара судьбы он не ожидал. Его настроение сразу изменилось. Он писал Кате: «Получил из дома короткое сообщение, и я теперь знаю, что всё произошло совсем по-другому, чем я предполагал… Я мучаюсь при мысли, что старею. Меня охватывает такое настроение, когда хочется домой скорее, насколько это возможно, домой в твою новую квартиру. Однако все это пока только мечты и мне остается только положиться на слова “старика”, а это значит — еще выдержать порядочно времени. Рассуждая строго объективно, здесь тяжело, очень тяжело, но все же лучше, чем можно было ожидать. Вообще прошу позаботиться о том, чтобы при каждой представившейся возможности имел бы от тебя весточку, ведь я здесь ужасно одинок. Как не привыкаешь к этому состоянию, но было бы хорошо, если бы это можно изменить. Будь здорова, дорогая. Я тебя очень люблю и думаю о тебе не только когда мне особенно тяжело, ты всегда около меня…»

Рихард стал нервным и раздражительным, какое-то время даже работа не могла вывести его из этого состояния. К тому же в Советском Союзе стали происходить какие-то труднообъяснимые события, что также волновало его. Из сообщений международной прессы Зорге знал, что в СССР усилилось внутриполитическое противоборство и оппозиционеры решили выступить против руководства страны. На прошедшем в Москве открытом судебном процессе основными обвиняемыми были ранее входившие в партийную верхушку Зиновьев и Каменев, их обвиняли в убийстве Кирова и заговоре с целью убийства Сталина. Обвиняемые полностью признали свою вину и были расстреляны. Рамзай не мог понять, как такое могло случиться, и попросил Центр направить ему политическую информацию с оценкой произошедших в Москве событий.

В ответ с очередной почтой ему пришло длинное письмо, в котором, в частности, говорилось:

«Только на днях закончился процесс троцкистско-зиновьевской террористической банды, скатившейся до последней степени падения — до роли агентов Гестапо. Процесс показал, что в борьбе двух миров — мира капитализма и мира социализма — нет и не может быть “золотой середины”. Существуют два враждебных друг другу полюса: на одном всё честное, всё благородное, все, кому дорого дело освобождения трудящихся, а на другом — самое подлое и гнусное отребье старого мира, злейшие враги социализма. Шайка негодяев, пойманная с поличным, уничтожена; приговор был вынесен нашей 170-миллионной страной как справедливое возмездие, как выявление воли всего народа. И не только наша страна так реагировала на расстрел кучки бандитов, но и каждый честный рабочий во всем мире разделяет гнев и возмущение советских трудящихся перед лицом собственных признаний преступников в своих кошмарных преступлениях перед социалистической родиной… Процесс выявил необходимость повышения бдительности и осторожности. Быть бдительным — значит изучать людей, и причем изучать на работе и в быту. Благодушие, разболтанность, расхлябанность, излишняя доверчивость, вера на слово — враждебны по духу нашей партии… Постоянная бдительность, осторожность и конспиративность, соединение с непрерывной проверкой людей на деле обеспечат успех работы и обезопасят нашу организацию от проникновения в нее подлых последышей троцкистской банды… Нет такой подлости, нет такой мерзости, нет такого преступления, на которые бы не пошли бы враги трудящихся. Но силен пролетариат, сплочен вокруг своей партии вождей и, сметая на своем пути фашистско-троцкистско-зиновьевскую мразь, смело и уверенно строит светлое царство социализма».