Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

Бросается в глаза то, что лишь немногие представители военно-морского флота разделяют вышеописанные идеи. Видимо, причины, которые в большинстве стран превращают флот в несколько особую часть вооруженных сил, проложили себе дорогу и в Японии. Разумеется, этим не исключается, что и на флоте можно найти некоторых сторонников идей, преобладающих главным образом в сухопутных силах, больше того - что среди молодых флотских офицеров следует даже искать часть еще более радикально настроенных элементов. В качестве примера можно назвать опубликованную в январе 1935 года в журнале "Гакван" одну такую очень радикальную статью капитан-лейтенанта Н. Сайто, в которой заметны чрезвычайно левые тенденции. Наряду с этими воззрениями, которые уже представляют даже критику "ниппонизма", другие офицеры проповедуют террористические, путчистские воззрения. Здесь царит дикая сумятица религиозных и примитивных аграрно-коммунистических представлений, смешанных с гражданским авантюризмом.

До сегодняшнего дня вооруженные силы ограничивались чистым анализом и вербовкой сторонников своих мыслей о реформах. Но эта пропаганда, как и анализ, осталась весьма теоретической, имея даже склонность стать теоретической навсегда, вместо того чтобы перейти к решению практических актуальных вопросов. Возможно, что японец в отличие от немца вообще не нуждается в ясно разработанной, строго развитой программе с различными аспектами, что он больше, чем люди на Западе, ориентируется лишь на руководящую личность и общеупотребительное направление мыслей. Станут ли вооруженные силы впредь довольствоваться лишь пропагандой теоретических выкладок? Или они концентрируют усилия, чтобы одним махом провести эти внутренние реформы? Это сейчас важнейшие вопросы внутриполитической жизни Японии.

3. РОЛЬ ЯПОНСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ

Японские вооруженные силы всегда вели активную внешнюю политику. Они никогда не были лишь оружием стоящей над ними политической воли. С самого начала современной истории Японии они воплощали единство оружия и воли. В основе активной внешней политики вооруженных сил в период с начала обновления вплоть до мировой войны лежал один и тот же большой генеральный план: б е з о п а с- н о с т ь я п о н с к о й о с т р о в н о й и м п е р и и о б е с п е- ч и в а е т с я п р и с о е- д и н е н и е м н о в ы х т е р р и т о р и й.

Правда, и остальные влиятельные во внутриполитической жизни Японии группы всегда руководствовались подобным же генеральным планом. Но поскольку интересы насущной сиюминутной политики всегда играли для них более значительную роль, нежели долгосрочные перспективные планы, эти круги при проведении очередных мероприятий зачастую оказывались противниками вооруженных сил. Тем самым очень часто создавалось положение, когда вооруженные силы, видя нерешительность политиков, боязливо взвешивающих все "за" и "против", пользовались своим внутриполитическим весом, чтобы осуществить на них нажим либо даже поставить их перед лицом свершившихся фактов. Новейшая японская история изобилует подобными моментами. Крупнейшим последним примером такого непосредственного решительного вмешательства армии может служить нападение военных на Мукден 18 сентября 1931 года, приведшее к созданию Маньчжоу-Го и имевшее значительные внешнеполитические последствия. Другие политические силы Японии, как почти всегда, стали задним числом на почву свершившихся фактов, потеряв при этом, конечно, значительную долю уважения со стороны народа.

В ходе выполнения этого генерального плана японские вооруженные силы захватили Формозу, Корею и Южный Сахалин, вытеснили русских с Квантунского полуострова и фактически присоединили к Японской империи мандатные острова в Южном море. Все эти экспансионистские акции до сих пор могли рассматриваться как меры по обеспечению безопасности перед лицом энергично расширяющих свои границы иностранных держав, вооруженные силы могли требовать и характеризовать их как необходимые предпосылки обороны страны. Однако уже вместе с предъявлением 21 условия Китаю во время мировой войны, с неудачной попыткой интервенции в Сибири и особенно вместе с созданием Маньчжоу-Го именно вооруженные силы перешагнули эти рамки "безопасности", сделав окончательный шаг к политическому завоеванию жизненного пространства на Азиатском материке.