Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

За две недели, прошедшие с начала войны, многое изменилось. Одни перемены радовали, другие вызывали все усиливающуюся тревогу. Если в первый день Отт за обеденным столом заявил, что рейх не нуждается в поддержке Японии для достижения победы, то теперь его мнение, а значит, мнение Берлина резко изменилось. Об этом свидетельствовал вопрос, который посол задал Зорге у карты боевых действий. Об этом говорили и телеграммы, хлынувшие от Риббентропа. Министр иностранных дел рейха требовал от своего посла: "Предпримите все, чтобы побудить японцев как можно скорее начать войну против России… Чем быстрее это произойдет, тем лучше. Наша цель, как и прежде, пожать руку японцам на Транссибирской магистрали еще до наступления зимы".

Генерал Отт поспешил доложить рейхсминистру: "Японская армия усердно готовится… к неожиданному, но не опрометчивому открытию военных действий против России".

Эта телеграмма была отправлена 4 июля. А буквально через два дня из Берлина поступил новый приказ: настаивать на быстрейшем вступлении островной империи в войну против России. В посольстве стало известно, что 9 июля в Берлине Риббентроп встретился с японским послом и тоже сообщил ему: фюрер настаивает на выполнении дальневосточным союзником своих обязательств по пакту.

— Зачем рейху понадобились самураи? — спросил Рихард генерала при очередной встрече. — Ведь еще несколько дней назад…

Отт перебил его:

— За эти несколько дней кое-что потребовало иной оценки. — Он подошел к карте, зло ткнул указкой: — Скажу тебе по строжайшему секрету, наше наступление на Восточном фронте замедляется. Русские оказывают яростное сопротивление.

Зорге с трудом сдержал ликование. Но радостная весть несла в себе и новую опасность: Германия будет добиваться вступления в войну Японии.

Быть или не быть войне на Дальнем Востоке? Ответ на этот вопрос должен был дать исход жестоких сражений, которые шли дни и ночи на тысячекилометровых пространствах от Баренцева до Черного моря. Ответ зависел от стойкости и мужества советских солдат. Но — понимал Зорге — он зависел и от него. Теперь, когда с предельной ясностью определилась главная цель их работы, Рихард по-новому распределил обязанности в группе. Каждый должен был всеми возможными путями собирать информацию о политике Японии в отношении СССР. На Ходзуми лежало изучение всех перипетий борьбы в правительстве, во дворце, среди высшего командования. Мияги добывал сведения об оснащении и передвижении войск, о ходе мобилизации. Вукелич изучал политику Соединенных Штатов и Великобритании в отношении как Японии, так и Советского Союза. Зорге собирал и обобщал всю поступавшую информацию. Кроме того, он под неустанным особым вниманием держал германское посольство. Клаузен передавал донесения, но теперь и ему приходилось работать с удвоенным напряжением.

Сведения продолжали поступать противоречивые. Правительство Японии в соответствии с планом "Кантокуэн" приняло решение о мобилизации. Но войска отправлялись и на север, и на юг. Одзаки и Мияги сообщали Рихарду, что части непрерывно следуют в Маньчжурию. Численность Квантунской армии увеличена до 700 тысяч солдат. Быстрыми темпами ведется строительство аэродромов и посадочных площадок в непосредственной близости от советской границы. В Маньчжурии их уже сооружено около 300, на территории Кореи более 50.

Участились контакты между командованием японских вооруженных сил и немецким генералитетом. Разведка империи стала снабжать абвер сведениями о хозяйственном, политическом и военном положении СССР. Эта "помощь" оказалась настолько значительной, что Риббентроп прислал 15 июля телеграмму Отту: "Поблагодарите японское Министерство иностранных дел за пересылку нам телеграфного отчета японского посла в Москве… Было бы очень хорошо, если бы мы и впредь могли постоянно получать таким путем известия из России".

Существенные изменения происходили и в правительственных кругах. 18 июля был вынужден уйти в отставку самый ярый сторонник агрессии — Мацуока. Правда, сменивший его Тоеда поспешил заверить германского посла, что он будет полностью продолжать политику своего предшественника. Но генерала Отта, уже поднаторевшего в дипломатии, эти заверения не успокоили.

— Что-то крутят они! — признался он Рихарду.

12 августа Зорге радировал в Москву:

"Немцы ежедневно давят на Японию, требуя вступления ее в войну. Но тот факт, что немцы не захватили Москву к последнему воскресенью, как это они обещали высшим японским кругам, понизил энтузиазм японцев".

И все же… И все же это еще не был решительный ответ на вопрос: нападет Япония на Советский Союз или нет?

Одзаки предостерегал:

— Среди правящей верхушки, среди сторонников двух разных направлений агрессии ожесточенная борьба не прекращается. И хотя сегодня большинство предпочитает воздержаться от нападения на Россию и высказывается за нанесение мощного удара в Юго-Восточной Азии, генералитет верит в победу Германии и не оставляет надежд на захват Дальнего Востока и Сибири.

Нет, Зорге еще не может сделать окончательный вывод…