Рихард Зорге - заметки на полях легенды

Зорге не был выброшен из Коминтерна на улицу. Он был направлен работать не просто куда-то. Он был направлен работать в разведку. То есть, организацию, автоматически предполагающую верность и лояльность своих сотрудников. Направлен с ведома Сталина.

Третье.

Раз пошел разговор на формальном уровне, - "Зорге работал рядом с Бухариным, значит, он сторонник Бухарина, значит, он противник Сталина…".

Почему тогда Сталин не выказывал недоверия Молотову, например? Молотов ведь тоже работал рядом с Бухариным. Тоже работал над Программой Коминтерна. Как и Зорге. На другом, правда, иерархическом уровне, но тоже рядом с Бухариным.

Формально, Молотов тоже "сотрудничал" с Бухариным.

С Бухариным рядом работали те же Мануильский, Куусинен и Пятницкий. Если Пятницкий был потом репрессирован, то Мануильский с Куусиненом (коих Зорге тоже числил своими друзьями) пережили большой террор вполне благополучно, на высоких постах. Значит, их близость Бухарину не запятнала их в глазах Сталина.

Тогда почему же подобные соображения отбрасываются сразу же, как только речь заходит о Рихарде Зорге?

Об отношениях с "влиятельнейшими руководителями".

"Протежирование" несколько преувеличено, по моему. Во взаимоотношениях Зорге с Пятницким, например, упускается из виду одно обстоятельство.

Сам Георгиев очень хорошо и убедительно показывает отношение Зорге к "бюрократическим порядкам" в ИККИ вообще, и в ОМС, в частности. Но, говоря, о его конфликтах с безымянными "бюрократическими руководителями", как-то упускается из виду, что непосредственным руководителем Рихарда Зорге был как раз Пятницкий. Начальник Отдела международных связей. Которого, вполне вероятно, не слишком радовали постоянные дрязги в отделе, связанные с именем Зорге. Оно ему надо было - постоянно разбираться с конфликтами среди его сотрудников?

Сопоставим это соображение с мнением самого Георгиева, что разборки аппаратчиков с Рихардом Зорге начались еще до начала гонений на Бухарина. То есть, не были связаны с политическими мотивами. Говоря об отношении к Зорге руководителей Коминтерна, г-н Георгиев очень к месту употребил выражение "в определенной степени". Рихард Зорге мог вполне искренне считать их своими друзьями. Считали ли таковыми себя они, вот в чем вопрос?

Много позже, Рихард Зорге на допросах в японской полиции будет всячески выгораживать Макса Клаузена, своего друга и соратника. Как сам он полагал. В то же самое время, в своих показаниях Макс Клаузен будет всячески поносить Рихарда Зорге…

Сюда надо добавить и другую сторону этой медали. Не только Зорге был отторгаем бюрократами. Но и сам он всё больше и больше проявлял недовольство работой в таких условиях.

При этом, нельзя не видеть и другой стороны характера Рихарда Зорге. Его целеустремлённости. И его умения добиваться поставленных перед собой целей.

Это утверждение вовсе не является дежурным панегириком. Эти качества вполне надежно подтверждаются всей его дальнейшей разведывательной деятельностью.

И возникли они, конечно, не в связи с его работой. Они были присущи ему изначально.

Так вот, именно они и должны были сработать сейчас, в этих условиях.

Они и сработали.

Что я имею в виду?

Зорге, судя по всему, к этому периоду (1929 год) был уже сыт по горло работой вблизи придирчивого и казённого начальства. С постоянными придирками к каждому шагу и вздоху, к каждому истраченному за границей центу или пфенингу.

Ему, конечно, для его полного удовлетворения, должна была бы подойти совсем другая работа. Где-то подальше от начальства. С отчётностью не канцелярской, а отражающей итог выполнения конкретного задания. Без дискуссий о правомерности каждого шага во исполнение этого задания.

Короче. Ему идеально подходило бы такое положение, при котором он получал бы интересные и важные задания, средства на их выполнения, помощников и кое-какие технические средства.

Всё.

Всё остальное - на его усмотрение. Конечный результат - вот то, что должно было интересовать его работодателя.

Он уже немного прикоснулся к таким возможностям и таким перспективам. Его работа в Отделе международных связей (который многие называют особо секретной разведкой Коминтерна) позволила ему, видимо, почувствовать вкус к такого рода работе.

Но в той форме, которая не совсем удовлетворяла его.

Поскольку, сколько бы не говорилось об этом отделе таинственных и многозначительных слов, ясно, что это был не совсем разведывательный орган в его чистом виде.

Я отступлю на полшага в сторону и скажу несколько слов об одном интереснейшем документе.

На русском языке были изданы в своё время так называемые "Тюремные записки" Рихарда Зорге. Это документы, написанные им осенью 1941 - весной 1942 годов в токийской тюрьме Сугамо.

Это, конечно, никакие не мемуары, как ядовито пробуют характеризовать их некоторые не очень далёкие люди из числа "разоблачителей" Рихарда Зорге.