Рихард Зорге

Эта машинистка Лотта Бранн вспоминает: «Он жил в гостинице «Новая Московская», которая сейчас называется «Бухарест». Ика писал тогда книгу о Китае, которую он мне диктовал на машинку по-немецки. Я знаю только, что это было в 1933 году, точно в какое именно время, не помню. Ика был очень интересный человек, высокий, темный, с характерными чертами лица. Он был всегда оживлен, но в то же время спокоен, он был средоточие силы, в нем было что-то очень привлекательное. Ко всему прочему он был очень обаятельным.

В Москве он был весел, видимо, потому, что спало напряжение».

А по вечерам встречи с Катей. Иногда прогулки за город. Будто и не разлучались вовсе! И наконец, семья. Вот теперь Рихард мог сказать мгновению: остановись!

Но он так и но успел написать книгу о Китае. А его семейное счастье продолжалось всего три месяца!..

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОЕДИНОК С "ТРЕТЬИМ РЕЙХОМ". НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ «РАМЗАЙ»

В Токио в германском посольстве царил переполох: всего несколько месяцев назад президент Германии Гинденбург назначил рейхсканцлером Гитлера – «богемского ефрейтора», «маляра из Браунау», человека с весьма сомнительным прошлым, который до весны 1932 года не был даже немецким гражданином. Веймарская республика пала, к власти пришли наци. Вести приходили чудовищные: поджог рейхстага; в тюрьмы и концентрационные лагеря брошено почти семьдесят тысяч граждан; Гитлер наделен чрезвычайными полномочиями; все партии, кроме национал-социалистской, запрещены…

Можно было подумать, что там, в Берлине, все сошли с ума. События развивались с ужасающей стремительностью. На приеме, организованном для аккредитованных в Германии американских и английских журналистов, Гитлер открыто заявил, что между коммунизмом и Германией не может быть компромисса и что Германия будет целиком занята поисками «жизненного пространства» па востоке Европы. Розенберг помчался в

Лондон и на интимном обеде, устроенном в его честь консерваторами, изложил план «уничтожения большевиков с полного одобрения и по поручению Европы».

Больше всего сотрудников посольства встревожили слова Геринга, заявившего не так давно в прусском ландтаге: «Кто завоевал должности, тот и будет ими владеть!» Сказано прямолинейно. Распространяется ли заявление на чиновников министерства иностранных дел? Каждый беспокоился лично за себя, за свое местечко. Над Токио дрожит синее-синее небо, курортный сезон в разгаре; в воскресные дни почти вся немецкая колония выезжает на фешенебельный морской курорт Камакуру. И даже как-то не верится, что там, в фатерланде… Напрасно посол доктор Герберт фон Дирксен старался успокоить приунывших чиновников. Никто не чувствовал твердой почвы под ногами. Даже сам фон Дирксен.

Здесь, в Токио, немецкая колония насчитывала около двух тысяч человек. Кроме посольских, сюда входили представители различных германских фирм, например служащие фирмы «Иллиенс и К°», владельцы ресторанов и кабаре, дельцы, коммивояжеры, врачи, семьи офицеров, стажирующихся в японских войсках, работники торгпредства, сотрудники Германского информационного агентства – ДНБ. Все они разделились на три лагеря: па скептиков и хулителей нового режима, на нейтральных и на откровенно фашиствующих. Последние превратили ранее безобидный немецкий клуб, какие создаются в любом иностранном государстве, где оказываются вместе хотя бы три немца, в центр идеологической обработки членов колонии, стали устраивать здесь собрания, вечера. Прежний уют в клубе, когда можно было, не задумываясь о политике, пить пиво, есть сосиски и неторопливо играть в скат, растворился в истерических выкриках наци, в шумных партийных сборищах.

Загадочной фигурой для всех был некто подполковник Эйген Отт, стажер германской армии в японских войсках. Иногда он наведывался из Нагои в Токио проведать свою жену. Говорили, якобы Отта прочат в помощники военного атташе, что было маловероятно, так как армейский офицер есть армейский офицер и дипломат из него, разумеется, не получится. В Японию Эйген Отт приехал не так давно. Оставил молодую жену под присмотром посольских дам, а сам помчался в Нагою в артиллерийский полк исполнять воинский долг. Когда в воскресные дни Отт делал набега на Токио, то сильно напивался, поносил «богемского ефрейтора» и старался вызвать на откровенность других. Его сторонились, не без основания считая абверовцем – военным разведчиком. Да и кем еще мог быть стажер в иностранных войсках? Он сам распустил о себе слух, что будто бы высокопоставленные покровители из генерального штаба постарались отправить его подальше от «третьего рейха», спасая от возможных неприятностей. Но в это мало кто верил. Каждый держал язык за зубами, не зная, как повернутся события. Информации английских, французских и американских газет и верили и не верили. Газеты «третьего рейха» изображали все события в радужных тонах. Всех приезжающих из Германии в посольстве встречали с болезненным интересом. Хотелось получить новости из первых рук, расспросить очевидца.