Рики Макарони и Клуб Единства

Указанный подвиг за Рики действительно числился. Он не мог видеть, как кусают шевелящихся созданий, и привил как-то раз и навсегда свое отвращение товарищам по колледжу. Он гордо кивнул Дейвису.

— Ну, нас тут четверо, — Эди был серьезен как никогда и не думал отвлекаться, — если, конечно, Дейвис, ты согласен представлять «Равенкло».

Дик побледнел и закусил губу, но кивнул в знак согласия.

— Итак, все четыре колледжа. В чем заключается тренировка воли?

— Ну, — Рики припомнил слова папы, — пробовать понимать несимпатичного субъекта, сочувствовать, если выпадет возможность – и помогать. Предполагается, что после этого отношение улучшится.

— В чем именно помогать? – подал голос Дик Дейвис. – Не во все же дела соваться?

— Что ж, — вновь осенило Рики. – Мне понравилась твоя легенда о «Хогвартсе». Наше объединение будет направлено на сохранение мира и установление нормальных отношений между колледжами.

— Возможно, благо школы сможет объединить нас лучше, — согласился Боунс. — Мы будем называться… Клубом Единства.

— Ого, — одобрительно вздохнул Артур Уизли. Лица собеседников сияли, Рики чувствовал в себе и видел в зеркале то же. Происходящее было необычным и приятно волновало.

— Что нужно говорить? – нетерпеливо спросил Эди Боунс.

— Вначале соединим руки. Так делают во всех фильмах, — припомнил эффектную подробность Рики.

Никто не возражал.

— Я буду говорить, и если вы согласны, кивайте. Если против, выдергивайте руку. Каждый может добавить что-то свое. Начнем?

— Да, — сказал Боунс.

— Итак, клянусь способствовать миру и укреплению дружественных отношений между колледжами «Хогвартса», — это было легко, все согласились, — клянусь стараться понять других членов Клуба, — припоминал Рики, — клянусь оказывать им необходимую моральную поддержку, — снова кивки, уже немного недоуменные; Рики чувствовал, что его заносит, — исполнять обязанности друга, — кивки, Рики умолк.

-…и не стесняться самому просить о помощи, если это будет необходимо, — подхватил паузу Эди; автоматический кивок, сцепленные руки слегка задрожали. После этого эстафета вроде как пошла по кругу, и следующим был Артур.

— Ну…Клянусь, что никогда соперничество любого рода не станет основанием нарушить данную клятву. Никто из нас не выдаст другого, если только для спасения жизни, — кивки, внимание переместилось на Дика.

— Можно говорить, да? Тогда пусть наш Клуб будет закрытым. Надеюсь, у меня хватит воли, чтоб выдержать вас, а больше – это уж слишком!

Это заявление не встретило никаких возражений.

— Все? – уточнил Рики.

— Достаточно, — вздохнул Артур.

Мальчики отпустили руки, и постепенно таинственная атмосфера заговора начала рассеиваться. Четыре не симпатизирующих друг другу школьника неловко переглянулись.

— Ну, счастливо, — и Артур скрылся за дверью.

— Надеюсь, не будет повода об этом вспомнить, — пробубнил Дик и тоже удалился.

Эди пропустил Рики вперед и вышел следом. Рики вернулся к сундуку и попытался его поднять.

— Помочь? – спросил Эди.

— Да, пожалуйста, — воспользовался Рики, хватая метлу. – «Молния» – хорошая модель? – спросил он.

— Да. Дядя Гарри мне тоже подарил такую после окончания первого года, — сказал Эди. – И Артуру, они вместе выбирали. У него самого, у дяди, с этой маркой связаны дорогие воспоминания.

Рики обалдел от этой новости. Так вот, значит, как все обстояло на самом деле! Просто схватил оптом в охапку, раздарил кому надо, и отвязался на год вперед от всех родственников и прочих! Щедрость, внимание и забота – визитная карточка дядюшки Гарри. А Рики еще думал, он специально для него старался ко дню рождения.

Мимо протиснулся Ники Боунс.

— Ники, не поможешь дотащить? – обратился к нему Эди.

— Еще чего! – недовольно покосился спортивный комментатор и пошел себе дальше. В прошлом году он был гораздо отзывчивее – но тогда Рики еще не был зачислен в «Слизерин».

— Не подумай, что он плохо воспитан. Просто у него… проблемы, — извиняющимся тоном произнес Эди и, заметив, что Рики заглядывает во все купе, сменил тему: — Ты ищешь Нигеллуса?

Он угадал, но Лео, друга Рики из «Слизерина», в этом вагоне не оказалось.

С трудом перетащив в соседний вагон сундук, они собрались передохнуть, но тут началось кое-что непонятное. Навстречу им шла Эльвира – староста «Слизерина». Она еще издали улыбнулась Рики, а в этот момент из купе в середине вагона вышел Ники Боунс. Чуть не сбив ее с ног, он было чертыхнулся, но осекся. Эльвира отшатнулась.

— Здравствуй, Паркинсон, — сказал Ники очень вежливо.

— Здравствуй, Боунс. Смотреть надо, куда идешь, — попеняла Эльвира, глядя в сторону. Рики помнил, как она назвала спортивного комментатора совершенно невыносимым – за его «объективность» в оценках игры своей и остальных команд, причем особенно от него доставалось слизеринцам.

— Постараюсь, — согласился Ники. – Хорошо провела каникулы? – продолжал он.

— Не жалуюсь. А вы как? – обратилась она к Рики и Эди.

— Прекрасно. Эльвира, ты не знаешь, где Лео? – спросил Рики.

— Через два вагона отсюда. Вам не тяжело? – забеспокоилась староста.