Рики Макарони и Клуб Единства

На первый план выступило то, что весь год служило Рики фоном для более важных дел – собственно учеба. Это было связано с тем, что квиддич, относящийся к нему, закончился, а сессия, наоборот, приближалась. Но посещение библиотеки вызывали не только радость познания, потому что в ближайшем окружении прилично, но постоянно проявлялось явное соперничество. Фанатичные самозабвенные усилия Дика с тех пор, как он поверил в себя, стали приносить закономерные результаты, неожиданные для всех, кто знал его раньше. Лео это показалось настолько серьезным, что он даже забросил детективы – впрочем, книги все равно кончились. Рики предпочитал не оказываться рядом, если вдруг какая-либо книга имелась в одном экземпляре, и один его друг перехватывал ее у другого. В этом случае опоздавший просил поделиться, счастливчик соглашался, и все это с такой яростной, но неизменной вежливостью, что искры сыпались. Не хотелось думать о том, чем это может закончиться, и в таких случаях Рики, если было возможно, уходил играть с Морганой.

С Лео теперь можно было говорить только об учебе, возобновленных после квиддича метаниях бумеранга и – любимая тема, от которой он не в силах был отказаться – подозрения насчет случаев в школе.

— Определенно, это мог быть любой, — в раздумье повторял он. – Но все-таки странно, чего ради Уизли так часто бывает у Лонгботтома. и почему Боунс сказал тебе, что тоже видел их вместе, когда ты сказал, а до этого молчал? И почему Филипс так быстро поправился, а Эйвери совсем не высовывается? Подозрительно!

Он намеренно никогда не упоминал Дейвиса, ибо не желал обвинений в необъективности.

А для Дика подготовка к экзаменам стала единственной отдушиной. Неизвестно, проговорилась Дора или же старосты, но вся школа узнала, что автор столь популярной сатиры на комментатора – именно он. Эта новость была воспринята хоть и неоднозначно, но в основном отрицательно.

Однажды вечером в спальню вбежал Френк Эйвери и, вместо того, чтоб идти спать, подбежал к Рики и Лео.

— Почему мне не сказали, что это сочинил ваш приятель из «Равенкло»? Ни за что бы не выучил!

— Это потому, что у тебя дурной вкус, — сообщил Рики.

— Нет, потому что Френк получил от него по шее, — пояснил Лео.

— Считай как знаешь, Макарони, и ты, Нигеллус, тоже, — Эйвери сузил глаза, — но я больше вашу компанию терпеть не буду. Вы больше ничего такого в «Слизерине» не организуете. Я буду следить.

«Кто тебя спросит. Еще как будешь, это я верю», — подумал Рики.

Гриффиндорцы, за исключением Артура, Ральфа и Сирила, однозначно Дика возненавидели. Отдельные энтузиасты даже пытались отплатить ему той же монетой, но поскольку он не реагировал, а они не дотягивали до уровня прилипчивой дразнилки, отступали. Кстати, сам пострадавший Ники почему-то ни разу не выразил претензии, и непонятно, чье заступничество тут сыграло большую роль – Эдгара или Артура с Ральфом.

Почти все одноклассники Дика были возмущены тем, что он, по выражению Виктора Чайнсби, «поработал на «Слизерин»». Но он изобрел возможность заставить Чайнсби отвалить на целый день – предположив за завтраком, что тот попросту завидует. Поскольку столы «Слизерина» и «Равенкло» располагались рядом, вся дискуссия не ускользнула от внимания Рики. Только на следующий день Виктор догадался пренебрежительно заметить, что, по крайней мере, не продавался врагам. Без лишних эмоций и не меняясь в лице, Дик ровным голосом вызвал его на дуэль. Все основательно перепугались, и старосты «Равенкло» долго разводили шухер.

Кстати, относительно темы последнего замечания Виктора у Дика тоже возникли почти романтические приключения. Как-то он явился на копание червей весь бледный и с трясущимися руками.

— Это ужасно, — начал он, вопреки обыкновению не дожидаясь, когда из него начнут тянуть клещами. – Ко мне сейчас подошла одна третьеклассница и сказала…Говорит, я так разбогател, что если б мне было можно, она бы согласилась погулять со мной в Хогсмиде. Представляете?

— Это ж комплимент! Не каждому такое скажут, — рассудительно заметил Ральф.

— Это комплимент моей копилке! Отвратительно! – Дика передернуло.

— Согласен! – важно кивнул Эди.

— А она хоть симпатичная? – поинтересовался Артур.

— А ты не спросил, зачем она тебе, такая старая? – предложил Рики.

Дик помотал головой.

— Вот дура. Тоньше надо быть. Я бы на ее месте попросила сочинить для меня серенаду.

Только этого не хватало! В нескольких шагах от них стояла Дора Нотт.

— А что это вы тут делаете? – спросила она.

— Профессор Снейп попросил собрать некоторые компоненты для зелий, — бровью не поведя, солгал Лео.

Дора понадоедала для приличия и ушла.

— Как твой брат? – спросил Рики у Эдгара. Эта история кровно волновала его: столько хлопот, усилий, риска, и все зря – это не по–слизерински!

— Готовится к сдаче ТРИТОНов, — сказал Эди.

— Я бы на его месте встал в позу и ждал, когда эта воображала сделает первый шаг. Пусть извиняется, — сказал Ральф.

— Исключено. У тетки Пэнси на этот счет строгая позиция, — просветил Артур.