Рики Макарони и Клуб Единства

«Аккуратнее надо быть, профессор, — подумал Рики. – Надо же, разбрасываете такие ценные вещи». Он живо представил, с каким ехидством смотрит Снейп сейчас на Люпина.

— Так вот, после этого в кабинете трансфигурации буквально ниоткуда появилась змея. При проверке палочек этого класса ничего не выявили.

— Позвольте, неужели трансфигуратор может произвести материализацию мысли?

— Только у определенных групп колдунов. К ним относятся малочисленные полиморфы, магглорожденные маги первого поколения – трансформация у них в крови, а также темные маги, прошедшие целый ряд опасных запрещенных превращений, — сказал Лонгботтом.

Профессор Снейп скептически фыркнул.

— Ну и зачем он это сделал? – спросил Марк Эйвери.

— Мы считаем, что в тот момент Ричард еще не понял, что именно произошло. И во втором случае тоже.

— Второй случай вообще кажется мне загадкой, — задумчиво произнес Люпин. – Как связать всплеск мощной магии с канарейкой его брата? Непонятно.

— Этого мы не знаем, — раздраженно бросил Поттер.

— Как и не знаем того, почему он пытался проникнуть в кабинет директора.

— Не так быстро, Лонгботтом, — пресек его профессор Снейп. – В тот раз Нигеллус подтвердил его алиби. И вообще, коль скоро вы сами признаете, что ничего не знаете, попрошу не излагать ваши домыслы так, будто вина ребенка полностью доказана.

— Извините, сэр, — огрызнулся Гарри Поттер. – но, по–моему, очевидно, что из всех именно слизеринцы наиболее склонны нарушать правила.

— И это говоришь мне ты!

— Успокойтесь! – повысил голос Дамблдор. – Я надеюсь, мы обойдемся без взаимных оскорблений. У нас одна задача, которая гораздо важнее утверждения собственной позиции. Неважно, Ричард это сделал или кто другой, но мы обязаны обнаружить этого нарушителя и спасти его от него же. Поэтому вернемся к делу.

— Безусловно, сэр, — вежливо протянул профессор Снейп.

— Северус, Вам тоже следует быть объективнее, — сделала замечание профессор Мак–Гонагол.

— Тем более что последнее происшествие со всей очевидностью указывает на Ричарда Макарони, — ровно произнес Люпин. – Драка в «Хогвартс–Экспрессе». Эйвери, вы же все видели. Ричард ударил этого мальчика…

— Чушь! – вскипел Эйвери. – Не Макарони его ударил, а они оба лупили друг друга совершенно взаимно. Кстати, этот гриффиндорец первый начал. А после драки он даже…

— Успокойтесь, Эйвери! – попросила профессор Стебль. Голос ее дрожал; очевидно, все, что она здесь услышала, ей совершенно не нравилось.

— Но после этой драки мистеру Тони Филипсу стало плохо, — сказал Лонгботтом. – Мы выяснили, что на нем применили черномагическую методику, очень опасную для жизни.

— Ричард Макарони – магглорожденный! Откуда ему знать людей, ею владеющих, и тем более видеть ее использование, — возмутилась Эльвира.

— Все может быть, — грустно вздохнул проверяющий Люпин.

— Хочу еще раз напомнить, что я считаю вышеизложенное полным вздором. Ричард Макарони не врет, поверьте моему опыту, — сказал профессор Снейп.

— Как бы то ни было, теперь вы знаете обо всех происшествиях, позволяющих нам предполагать, что в них замешано использование трансфигуратора, — подвел итог Люпин. – И я прошу вас как старост – будьте бдительны. Вы ведь примерно знаете, на что способны ученики.

— Это никогда заранее не угадаешь, — усмехнулся Снейп.

— Отмечайте каждое пусть самое незначительное происшествие, кажущееся вам подозрительным, — далее профессор Дамблдор высказал еще несколько пожеланий в таком духе.

— Но так, чтоб никто не заметил. Никакой паники, — попросил Люпин.

— Помните, я надеюсь на вас, — сказал Дамблдор. – Вопросы будут?

Однако аудитория, похоже, была слишком потрясена, чтобы спрашивать. Скоро начали расходиться. Когда Эльвира и Марк проходили мимо шкафа, стал слышен шепот Эльвиры: «Моя тетя называет это паранойей».

Последней, судя по голосу, покинула учительскую профессор Стебль, закрыв дверь обычным заклинанием.

Какое-то время Рики и Лео продолжали сидеть в шкафу, не разговаривая и не двигаясь, пока не стало окончательно ясно, что в комнате точно никого не осталось. Тогда Рики толкнул дверь и наконец выбрался наружу.

— Что скажешь, заботливый у меня крестный? – усмехнулся он. – Подумать только, теперь на меня натравили и старост. Уже сегодня Эльвира и Марк начнут ко мне приглядываться, возможно, даже задавать вопросы, а потом Марк и вовсе станет ходить по пятам.

— Угу, — донеслось из шкафа.

Собственно, Рики не столько хотел поддерживать диалог и обсуждать услышанное, сколько стремился высказаться. Такой реакции ему хватило, чтобы продолжать:

— А как они умудрились не сказать старостам главное?! «Неважно, каким образом это получилось», — передразнил он серьезный тон Люпина. — Упивающийся смертью преподавал здесь весь прошлый год, и никто не знает! В принципе они правы, я не желаю, чтоб знали, как за мной охотятся остатки старой гвардии. Еще начнут пялиться, как на Мальчика – Который – Выжил – И – Стал – Занудой. Ты меня слышишь, Лео? Да вылезай же!